Потом парень замолчал дрожащей рукой приподнял со стойки бара стакан с виски. Крупные куски льда бились о стенки стакана.
– Увы, у меня было… И поверьте мне это ничуть не круто и не престижно, как вам об этом не говорили бы остальные.
Потом сделал вялый глоток, даже не поморщился. – Я испытал это довольно давно, но чувства, они до сих пор преследуют меня… Я стал намного жестче и скованнее с тех пор… – Он поставил стакан обратно рядом с собой на барную стойку и, не отрывая от него взгляда, проговорил.
– Забавно, после всех моих слов, вы до сих пор сидите и внимательно смотрите на меня. Знаете, внимание…чужое внимание меня очень и очень тяготит, в последние дни я стараюсь вести себя как можно тише. А сейчас, надо же то, о чем я поклялся никогда не вспоминать, я рассказываю вам об этом. Ну не дурак ли я? Дурак!
Молодой парень, надел на голову капюшон своей черной толстовки и, закрыв лицо руками, простонал. По его щекам текли слезы. Но даже они ничуть не растрогали Джессику. Она закатила глаза и, сделав пометку в блокноте, нетерпеливо начала стучать карандашом по барной стойке. Парень на мгновение отвлекся на ее идеальный маникюр. Но спустя немного парень опустил голову и поспешно продолжил. – Знаете, а я ведь ее тогда любил, очень искренне и нежно любил, и ведь я знал, что и ее чувства были такими же искренними и сильными. Но я ей отказал, может быть здесь я и совершил свою первую ошибку. Боже такой дурак…
Девушка тяжело вздохнула. – Что за бред, пожалуйста вернись к рассказу, ты…тратишь…мое…время…
Она специально сделала долгие паузы, этим она показала, что тянуть время может лишь она. Парень поднял на нее серьезный взгляд. – Что значит бред? Она – часть моей истории.
Девушка наигранно улыбнулась. Ее пухлые губы не скрывали надменной усмешки, а сама она что-то старательно выписывала в блокноте. – Не будешь со мной сотрудничать, и ты встретишься с этими парнями вновь.
В ее глазах мелькнула искра. Может она считала эту новую историю сенсацией и боялась, что парень расскажет ее кому-нибудь другому. Нет, на вряд ли, скорее всего, ей просто нравилось смотреть, как он страдает, как из его глаз текут слезы, а сильные мужские руки дрожат вовсе не от холода, как он ее уверял, а от страха.
Это ее возбуждало, заставляло вновь и вновь нажимать на болевые точки, заставляло ее мучить его. Как жаль, но он был полностью в ее власти. Вот только ей от него не нужно было тепла или защиты, только боль, чужая боль, она как мед, она как яблоко для Евы.
Вот она – истинная журналистка, феминистка и продажная падшая девушка. Она сама зарекомендовала себя таким резюме, когда на пробу писала статью о неравенстве в играх между мужскими и женскими персонажами. Она, та что наживается на чужом горе. И как не печально это не звучит, сейчас за это много платят… Слишком много.
Его голубые глаза испуганно глядели на нее. Губы сжались настолько, что из пухлых превратились в тонкую кривую линию. А лицо побледнело настолько, что казалось даже белый, полностью белый лист не способен передать этот цвет. Лишь синие безобразные мешки под глазами выделялись на всем этом. Парень фыркнул и опустил глаза.
– И не стыдно тебе, нравиться да? Тебе ведь нравиться смотреть, на сколько мне хреново?!
– Ага, в точку. – Она еще что-то отметила у себя в блокноте. И подняв на него глаза, тяжело вздохнув, добавила. – Мои люди еще свяжутся с тобой, а сейчас я устала, ты раздражаешь, и в принципе твою «слезливую» историю я догнала, напишу в лучшем свете, будешь звездой.
Не скрывая скуку, она медленно, взяв свою сумочку, уходила от барной стойки, стуча каблуками. Он поднял трясущимися руками стакан с виски, лед в нем давно растаял. Он молча сделал глоток, провожая ее уходящий силуэт взглядом.
Этой ночью ему вновь не спалось. Он проснулся в холодном поту, ему опять снилась та ночь. Холодные огни города и четверо незнакомцев, а еще она, нимфа, принцесса, которую он отверг. А потом были удары, сначала по голове, дабы оглушить. А после они прилетали ото всюду. Окровавленный, сломанный нос был только вершиной этого мерзкого айсберга. Парни не постыдились даже бить по самому живому. У Джереми даже дыхание перехватило от боли, не то что искры из глаз.
Джереми упал на пол с кровати, снова при воспоминании об этом у него начиналась паническая атака. Вот только сколько бы раз он не просил, он всегда выживал после этих атак.
– Что же я сделал в другой жизни такого плохого, что надо мной так отыгрывается судьба?
Тишина в комнате, в какой-то момент была невыносимой. Он открывал окно и вслушивался в шум ночного города. Обычно после горячего чая его немного отпускало.
Джессика вернулась домой в смешанных чувствах. Рассказ парня был скучным и клишированным. Судя из его рассказа, потасовка получилось из-за того, что девушка решила ему отомстить за разбитое сердце.