– Ты даже меня не можешь зацепить, – фыркнул очкарик. – А ведь я сла…
Договорить он не смог: подошва моей туфли вмазалась ему прямиком в лицо. Мир на мгновение замер, отмечая мой успех красочным фризфреймом, добавляющим веса удару. Физия задротыша на короткое время исчезла в ярком спецэффекте, а затем мой противник отлетел назад, катясь кубарем.
Я мог бы помчаться следом и попытаться развить успех, но мне были неизвестны тайминги нокдауна и прочие тому подобные мелочи, которые могли бы помочь мне сориентироваться и прикинуть: успею ли я двинуть сопернику в грызло, или же рискую сам улететь в противоположную сторону. В конце концов, по идее такое отбрасывание было нужно не только для красоты, но и для того, чтобы дать огрёбшему возможность разорвать дистанцию и перейти в контратаку.
Таковой не последовало, хотя очкарик весьма ловко вскочил на ноги. Выглядел он вполне бодро, невзирая на надувшуюся карикатурную красную пульсирующую шишку в месте удара.
Я никогда не любил подобную гипертрофированность визуала. Это же просто уродливо!
– И всё равно “нет”, – ответил противник. – Я не ударю тебя, Ю-ки-тян.
Очкарик нарочито-мило произнёс моё имя и нагло улыбнулся. Он что, пытается заигрывать?
– Посмотрим, что ты скажешь, когда я отправлю тебя на больничную койку! – выкрикнул я и, перехватив синай поудобней, рванул на врага.
Первый мой удар был уверенно заблокирован предплечьем, а от двух последующих очкарик увернулся. Впрочем, я уже понял, что Рьюга успел несколько вкачать рукопашку, а потому четвёртая моя атака была сопряжена с несложным обманным манёвром: подсечка с выходом в колющий.
Враг предсказуемо подпрыгнул на месте, уходя от удара бамбуковым мечом по ногам, после чего закономерно огрёб синаем в живот: маневрировать в полёте – это было явно дзюцу уровня повыше, чем тот, которого достиг Рьюга.
Как я и ожидал, моего оппонента отбросило назад, но я и удар наносил таким образом, чтобы за спиной задротыша находилась стена, и отлетать ему было, в общем-то, некуда. Так я узнал, что местная боевая система допускает джагглинг, эффектную фичу, позволяющую удерживать врага в воздухе удачной серией атак. В общем, мне только и оставалось, что ловить беспомощного Рьюгу на мощные удары синаем, словно бы играя гигантским мячиком в теннис со стенкой.
Было это делом, конечно, весёлым. Но только пока в этот джагглинг не попадаешь ты сам.
Впрочем, увлёкшись избиением задротыша, я не заметил, как из оффлайна вышел главарь этой маленькой банды.
Глава 7. Кентаро
Меня вывели из строя. Легко и непринуждённо. Даже не коснувшись и пальцем.
Эффект был поразительный. Казалось, вот только что я лидировал по всем статьям, зажав бедолагу Рьюго между своей персоной и стеной, но тут внезапно на моём пути появился высокий хулиган, провёл рукой по своим волосам да улыбнулся, и вот, я стою, забыв про сам факт сражения, и взираю на этого красавчика с тупым выражением лица и капелькой крови из носа.
В смысле, это было не моё решение! И моя гетеросексуальность не пострадала ни коим образом.
Просто система полностью отняла у меня управление аватарой, зафиксировала камеру на этом явлении, представшим предо мной в обрамлении из цветочков и звёздочек. У меня не было никакого иного выбора, кроме как смотреть туда, куда хотела игра.
Там, глубоко внутри, я ржал. Я ржал, как конь, пока моя аватара пускала слюни на данного хулигана. Хотя… какой это к чёртовой бабушке хулиган? Косящий под плохиша бисёнен, высокий, изящный, как эльф, с нарочитой небрежностью в причёске и в туфлях на босу ногу. Последнее я всегда считал убогим делом: у меня оно вызывало ассоциации с бродягой, укравшим обувку. Но девочкам почему-то такое нравилось. А поскольку я играл именно девочкой, у которой нигде в перках не стояло “гомосексуальность”, то я был уязвим перед подобными… атаками харизмой?
Так вот оно как, оказывается, работает в этой “Дегенеративной Школьной Жизни”?!