Внезапно свет полностью заслонила огромная фигура. Ольга подняла глаза, чтобы увидеть рыжего детину, того самого, у которого упал мольберт на пристани.
– Извините, – обратился он к Коновалову, приложив огромную пятерню к своей груди, – неучтиво повёл себя утром. Спасибо Вам за помощь, прошу искренне простить, испугался за мольберт и огорчился, что матрос уронил вещи. Легко впадаю в гнев, но быстро отхожу. Характер такой.
– Как говорится, не стращай – вину прощай, – улыбнулся в ответ Гриша, – присаживайтесь, если господа и дамы не против?
Рыжий детина посмотрел на Ольгу с братом.
– Позвольте представиться – Этьен Васильковский, художник.
– Конечно, садитесь, – пригласил художника Всеволод. – Я – Всеволод, а это – сестра моя, Ольга Фёдоровна.
– Очень, приятно, а что Вы пишите? – вежливо спросила девушка.
– Природу, натуру, – Этьен пристально посмотрел на Ольгу оценивающим взглядом.
– А сейчас что? – смутилась девушка.
– Сейчас, – художник на мгновение прервался и сделал заказ, принёсшему окрошку официанту, – мне водки очищенной и сельдь королевскую. Сейчас ничего не пишу.
– Что так? – спросил Гриша.
– Вдохновенье отсутствует.
– Вот так – так, и почему же? – продолжил расспрашивать приказчик. – Ох, хороша окрошка!
– Вы что, не видели, что там снаружи? – вопросом на вопрос ответил художник.
– А что там? – не понял Всеволод.
– Грусть да печаль там: солнца нет, ландшафт скучный, совсем не для живописи.
– Почему Вы так думаете? – спросила Ольга. – Какой же должен быть ландшафт для живописи?
– Как в Италии или Испании, – ответил Этьен Васильковский. – Вот где
настоящая красота, не то что наша грязь.
– Вы были в Испании и Италии? – спросил Всеволод.