Пройдя в агатовую комнату, я успел лишь заметить, что на полу были расставлены канделябры, а вокруг них лежали плоды каштанов, а высокопоставленные гости делятся на пары вокруг них.

Сделав пару шагов, я, запнувшись, посмотрел вниз.

Шнурки на одном из кожаных ботинок развязались и пришлось присесть, чтобы их завязать.

Поднявшись на ноги и посмотрев на происходящее, я замер от шока. К горлу подкатил ком. И сдерживая рвотные позывы, я стремительно бросился прочь из зала.

Выбежав в бальный зал, я, оперевшись на стену, извергнул содержимое желудка на какую-то картину.

— Держите князь, прополоскайте рот, — раздался голос Герцена, а в мою руку сунули какой-то бокал.

Сделав глоток, я, прополоскав рот, оглянулся в поисках, куда все это выплеснуть, но наткнувшись на внешний вид настенной фрески, я сделал самый простой выбор.

— Пятнадцатый век, неоконченная работа да Винчи… — произнёс тихо Аверадо Медичи. Спокойно пассивно наблюдая, как медленно текущее вино, смывает остатки моего ужина, подхватывают с собой масляную краску на картине.

— Нашли место… — сплюнул я на мозаичный пол и попытался вытереть картину.

Размазывая потёкшую краску по холсту.

— Вы изверг князь, — закатил герцог глаза.

— Изверг, кто придумал этот каштановый бал… Уаа…

На пол упали последние остатки пищи из моего желудка.

— Там же мать их… Мужики… Уаа… — склонился я в очередном приступе.

— Возлюби ближнего своего…Как писал один умный человек, — хмыкнул Аверадо. — Они и возлюбили. Пойдёмте уже князь, в вас уже не осталось ничего, чем можно окончательно испортить это священное место.