– Это от поверенных Макгрегора. Меня просят присутствовать на чтении его завещания. Если верить этому письму, завещание составлено в мою пользу.
Лекси попросила у него письмо.
– Не знала, что ты и Гейб были настолько близки, – бросила она, сгорая от непонятной ревности.
– Мы были друзьями. Но я ничего подобного не ожидал. И, откровенно говоря, не нуждаюсь в деньгах. Гейб это знал.
– Денег никогда не бывает слишком много, – твердо объявил Паоло. – А я, в своем почтенном возрасте, собираюсь вести постыдно расточительную жизнь. Не заставляй покинуть тебя ради кого-то моложе и богаче, милый…
Робби рассмеялся. Лекси нахмурилась.
Робби просили быть на чтении завещания.
Завещания Макгрегора.
Гейб действительно мертв…
Робби ненавидел адвокатские конторы. Они напоминали о том дне, когда он сидел напротив Лайонела Ньюмана. О том, как дергался кроличий нос старика, когда Робби отказывался от наследства. Что за мрачные были времена! И как он счастлив сейчас! Уход из «Крюгер-Брент» – лучшее решение, которое он принял в жизни.
Но адвокаты все равно пугали его, и Фредерик Янсен не был исключением. Стоило взглянуть на строгий темный костюм и худое лицо, изборожденное глубокими морщинами, как у глиняного бюста, слишком долго простоявшего на солнце, и Робби снова чувствовал себя негодным мальчишкой. К тому же остальные пятеро мужчин тоже были в костюмах, а Робби – в джинсах и майке с логотипом лос-анджелесского филармонического оркестра – имел, как ему казалось, дурацкий вид.
– Все состояние мистера Макгрегора находилось в семейном трастовом фонде, – дребезжал Янсен. Юридические термины сыпались, как из мешка, пролетая мимо ушей Робби: «умерший без завещания», «не подлежащий налогообложению», «душеприказчики, сделавшие распоряжения», «различие между завещательным отказом недвижимости и пожеланиями»… Но в мозгу все же осели несколько слов и среди них – «благотворительные пожертвования».
Гейб писал завещание, считая, что дети его переживут. Но в противном случае его состояние должно было перейти нескольким благотворительным организациям, в том числе фонду Темплтона – Козмичи.
– Простите, нельзя ли вас перебить?
Адвокат уставился на Робби с таким видом, словно тот попросил разрешения лишить девственности его дочь.
– Сколько… сколько отходит нашему фонду?
Янсен презрительно сморщил нос. Кажется, этот человек – полный идиот! Ведь ему только что прочли параграф шестой, пункт «д», подраздел четвертый!
– Процентное отчисление не подлежащего налогообложению отказа…
– Еще раз простите.
Робби поднял руку. Сердце его бешено колотилось.