Граф яростно и невнятно прорычал что-то «о подлеце, осмелившемся ходить к избраннице самого Льва» и о том, «как жаль, что он издох, ведь по справедливости за такие дела следует вспарывать живот и засовывать туда живых кошек!» — после чего заковылял обратно к замку, спотыкаясь о каждый булыжник.

Старуха с приседаниями засеменила ему навстречу; Роберт Лев не глядя швырнул ей монету и провалился в дверь, как в погребной люк.

Кристиан Рэндери нахмурил брови и задумался, провожая взглядом скользящую к воротам старуху. Какой-то эпизод из вчерашнего буйного веселья смутно беспокоил его.

Трубадур нагнулся над шутом и засунул руку ему за пазуху. Сердце билось.

Странствующий рыцарь огляделся по сторонам, зашагал к коновязи, легко поднял деревянную бадью с водой, вернулся и окатил шута звонким потоком. Потом поставил бадью и похлопал парнишку по щекам.

— Эй! — позвал он.

Шут с хрипом втянул воздух, застонал и согнулся пополам, подтянув колени к животу.

Рэндери распахнул его мохнатую безрукавку и удивленно присвистнул при виде синего пятна величиной с тарелку на его груди.

— Живуч! — пробормотал он. — Тебе повезло, парень… Я видел, как людей убивали таким ударом, — поделился он, взял шута за плечо и посадил, прислонив спиной к бадье.

Шут поднял мокрое перекошенное лицо, и вдруг Рэндери вспомнил, где он раньше видел такой взгляд!

Когда на турнире тяжелораненые лошади скачут по полю, волоча за собой свои внутренности, потом падают и бьются, тщетно пытаясь встать — такими глазами они смотрят на человека, который подходит, чтобы их прикончить…

Рэндери нахмурился и снова попытался сообразить, которое из роя вчерашних пестрых впечатлений непрерывно и тягостно тревожит его.

— Ты что, в самом деле ходил к той даме? — так ничего и не припомнив, спросил он шута.

Шут молча ткнулся лицом в колени — при желании это можно было принять за кивок.

— Зачем? — прогудел Рэндери, с любопытством глядя на него сверху вниз.

— Она моя сестра… — выдавил шут и обхватил бритую голову руками.

Рэндери горячей рукой вздернул его за подбородок.

— Что ты сказал?! — переспросил он.

Глядя мимо него, вздрагивающим от боли голосом шут повторил свои слова.

— А ты не врешь, — после долгого молчания произнес рыцарь. — Ну и ну! — добавил он, окинув взглядом жалкую фигуру шута.