— Как договаривались, строй мелуххцев в центре, а потом со своими воинами переходи ко мне на левый фланг, — приказываю я.

— Без меня они продержатся не долго, побегут, — предупреждает Сарама.

— Пусть бегут. Мне трусливые воины не нужны, — небрежно говорю я и добавляю с улыбкой: — Если они нужны тебе, можешь остаться с ними.

Я не обвинил его в трусости напрямую, но командир храмовой стражи намек понял. Лицо Сарамы стало непроницаемым, лишь плотно сжатые зубы говорили о решимости припомнить мне мои слова. Теперь он будет сражаться лучше моих воинов.

Я поворачиваюсь к сопровождающим меня Тиемахту и Нумушде, отдаю приказ:

— Стройте своих людей на флангах. Будем действовать, как договаривались. Вы оба командуете отрядами на правом фланге.

Мелуххцы строятся в четыре шеренги, чтобы фронт был шире. Первые три шеренги имеют прямоугольные щиты средней величины и вооружены копьями длиной около двух метров и кинжалами, а третья — легкими дротиками, которые мечут с помощью копьеметалки — палки с выступом на одном конце. В этот выступ упирается задний конец дротика, придерживаемого рукой во время замаха. Запущенный так дротик летит метров на сто-сто пятьдесят. Он тяжелее стрелы, поэтому даже на средней дистанции запросто прошибает нынешние доспехи. Точность, правда, ниже, зато не надо бояться, что отсыреет тетива.

На флангах строятся разделенные на две части мои копейщики фалангами в шесть шеренг, а дальше — лучники-эламиты. Последние с тревогой посматривают на небо, затянутое тучами. Если хлынет тропический ливень, намокнут не только тетивы, но и плечи лука потеряют упругость.

Я занимаю место на левом фланге, который дальше от берега и выше, поэтому могу видеть все своей войско, а оно — меня. Последнее очень важно. В трудную минуту воины будут поглядывать на меня. Если я на месте, значит, деремся дальше. Если исчезну из вида по любой причине, слабые дрогнут, а за ними побегут и остальные. Рядом со мной полсотни лучников-эламитов. Это резерв на тот случай, если курухи попробуют обойти нас и ударить с тыла. На их месте я бы так и поступил. Правда, им придется делать изрядный крюк, потому что в джунглях возле деревни много засек. Времени на подготовку у нас было достаточно.

Из джунглей напротив нас начинают выходить вражеские воины. Сначала появляется один отряд человек на сто. Они останавливаются на опушке, внимательно всматриваются в наше построение. Наверное, курухи знают, что против них выступили не только мелуххцы, и теперь решают, где стоят приплывшие, и прикидывают, насколько мы опасны. Вскоре выходит второй отряд, третий… Курухи растекаются вширь, чтобы освободить проход идущим следом. Судя по одинаковому вооружению — прямоугольные дощатые щиты, копья, топоры и короткие кинжалы — каннадига среди них нет или очень мало. Видимо, курухи решили, что справятся без союзников. У них были для этого основания, потому что сражаться с нами прибыли тысячи две-две с половиной воинов. Точно сказать не могу, потому что отряды постоянно переходили с места на место. Единого командира я не обнаружил. Если таковой и был, то старательно маскировался.

Момент, когда они пошли в атаку, я не заметил. Сперва думал, что это очередные перемещения отрядов, которым не дает покоя попавший в кровь адреналин. Только когда услышал гортанные протяжные крики курухов, понял, что сражение началось.

Они бежали толпой, размахивая над головой копьями и топорами. Фронт атаки сперва был широк, вровень с нашим, но тут в дело вступили лучники-эламиты. Они целенаправленно и быстро выкашивали бегущих на флангах. Нападающие падали десятками, что не остановило их, лишь начали уплотняться к центру. Так, плотным строем, осыпанные дротиками, и врезались в мелуххцев. Мои лучники сразу перенесли обстрел на замыкающих, а копейщики начали разворачивать левую фалангу вправо, а правую влево, к врагу, продавливающему наших союзников.

Мелуххцы продержались недолго. Может быть, минут десять, точно не скажу, потому что во время боя время идет по другим законам, то убыстряясь, то замедляясь. Первыми побежали метатели дротиков. Видимо, растратив боезапас, они решили, что свою задачу выполнили. Следом за ними ломанулись копейщики, которых догоняли быстроногие курухи и рубили топорами. Уверен, что наши враги решили, что уже выиграли сражение.

Я обернулся к Сараму. Командир храмовой стражи старался казаться невозмутимым, но по лицу как бы проносилась бегущая строка «Я же предупреждал, что так и будет!».

Чтобы меньше умничал, с серьезным видом задаю ему вопрос:

— Побежишь с ними или останешься сражаться?

— Я побегу только вместе с тобой, — дерзко отвечает он.

— Как хочешь, — спокойно говорю и командую сигнальщику с большим красным флагом: — Маши «атаку»!

Заметив сигнал, мои фаланги начинают двигаться навстречу друг другу, сдавливая с флангов курухов, которые все еще увлеченно добивают пытающихся удрать мелуххцев. Лучники-эламиты в рассыпном строю обходят врага с тыла, но не вступают в рукопашную, расстреливают с дистанции. Остававшимся до этого в резерве, я приказываю обстреливать врагов, которые вырвались из клещей, преследуя удирающих.

— Бейте всех бегущих, без разбора, — разрешаю я.