Я слишком долго находился оцепенении, слишком долго позволял песку и снегу властвовать над моим телом и над моей спутницей. Я сам позволил себе быть слепым, глухим и немым. И мне придётся вечность расплачиваться за свою ошибку.

Больше никто и ничто не посмеет меня сдерживать и говорить, что я должен делать, как и где. Я свободный. Я с волей. Я есть Велиал, а никто другой. Я – Велиал. Был, есть и буду.

В мире, где не откуда было черпать силу, я позволил разорваться самому себе, схватить свою волю и поднять её над своей головой. Яркая вспышка пронзила мой кулак, и им же ударил в землю, что скрывал прожжённый слезами и кровью снег. Мир тряхнуло. В земле появились трещины. Всего один удар, и трещины понеслись по всему миру, пробили стенки и дошли небес. Пошёл снег, а вместе с ним мелкие крупинки песка. Песчинка за песчинкой. Струйка за струйкой.

Ещё один удар за диким рёвом.

На мгновение всё замерло. И рухнул белый шар, продавив пространство. Часы, что скрывали снег и песок, переворачивались по воле создателя этой тюрьмы, были уничтожены изнутри. Стенки мира треснули, посыпались, как штукатурка, объявляя мне обратный мир – мир солнца, тепла, песчаных бурь и ураганов. Всё сыпалось, смешивалось, как в часах-перевёртышах, снег с песком, жара с холодом, вода и жажда. Жизнь и смерть. Крик. Жёлтый шар раскачивался над головой.

– Но это не вернёт её к жизни, даже не отогреет. Бесполезно, – прижимал к себе смертного, которого оставил на время разрушения мира.

Холодная. Ледяная. Мертвее мёртвого.

Песок смешивался со снегом, поднимал доселе невиданные ветры.

Мир был сломан, стенки уничтожены, вакуума более не существовало, теперь же можно было вырваться отсюда.

Поднялся с колен вместе с человеком и пошёл под песчаный град, зля тех, кто сотворил эту ловушку, ещё более меня обозлённых на происходящее. Кто бы мог подумать, что моя воля сильнее всех божественных сил Их? Они не принимали в расчёт нашу волю, играли с нами, наблюдали, а сейчас, видите ли, расстроены. И кто из нас был несправедлив и жесток?

Кто кому вырвал крылья, язык и лишил всего? И кто вернул мне всё это? ВЫ? Нет, она. Та, что держу в своих руках, иду, глядя на всё пустым взглядом, не понимая, куда стоит идти, и ощущаю, как к моему бессилию рассыпается тело смертной. Пытаюсь ухватиться за неё, кричу, прошу остановится, умоляю дать мне возможность её хотя бы похоронить с достоинством, но кто меня услышал? Я же нем!

Ветер даже сейчас оказался гораздо сильнее меня.

Он вырвал рассыпаемую на атомы смертную, оставляя меня разрываться в буре, выть, биться в агонии и наблюдать, как перед погасшим белым светлом от человека ничего не остаётся в пыли снега и песка.

И рухнул я, потеряв всякую цель, всякий смысл, всякое желание чувствовать, слышать, знать, видеть, говорить. Я и не умел этого раньше, а теперь оно стало мне не нужным. Некуда больше идти. Не с кем бороться. Нечего желать. Я один. Я покинут.

У меня нет дома. Меня никто не ждёт. Никто не зовёт меня. Моё имя исчезло из памяти всех, кто знал меня.

Всего одна ошибка. Одно сомнение. Одно малодушие.

Единственное, что не может даже Бог, так это играть со временем. Всё потеряно. Всё пройдено.