— У меня в молодости был разряд по ориентированию, — ответил Штык. — Так что не заблудимся.

Впрочем, в этом он уверен не был, но разве поддержка морального духа солдат не является наиважнейшей обязанностью любого командира? Штык извлек из ножен нож, в рукоятку которого был вмонтирован компас, прикинул направление и коротким взмахом руки обозначил вектор движения.

Вначале Хомяк шёл неуверенно, но, безошибочно определив несколько опасных мест, начал осваиваться и, понукаемый Штыком, прибавил ходу. Сам Штык тоже пытался ощутить близость аномалий, но ничего не чувствовал. Глазами он ещё видел слабые отличия тех мест, которые Хомяк обходил стороной, от окружающего пейзажа, пару раз ощущал тепло, приносимое слабым ветром от колец песка, разбросанных повсюду в случайном порядке, ощущал слабый запах, явно связанный с электричеством, но заранее предсказать, где находится очередное опасное место, у него не получалось. В какой-то момент ему даже стало не по себе от мысли, что если Хомяка вдруг не станет — выйти живыми с этого «минного поля» неизвестной природы им с Булем уже не удастся.

Идти с рюкзаком было непривычно. Последний раз в поход Штык ходил когда-то невообразимо давно. Но постепенно тело вспоминало забытые навыки, а рюкзак постепенно стал ощущаться как продолжение собственного тела. Автомат Штык нёс на руках, готовый в случае необходимости немедленно открыть огонь.

Минут через сорок после того, как они покинули холм, откуда-то со стороны лагеря донеслось слабое стрекотание.

— Дизель-генератор запустили, — тоном знатока прокомментировал Буль.

— Уверен? — остановился Штык. — В лагере разве был дизель-генератор?

— Дак по звуку же слышно, — растерянно сказал Буль. — А был ли генератор, я не помню. У меня же это… Память отшибло из-за предательства. Вы что, забыли?

— Помню, — озабоченно сказал Штык. — Ну и зачем им понадобилось электричество?

— Не могу знать, мой генерал! — четко доложил Буль.

— Не важно, — принял решение Штык. — Идём дальше. А то Хомяк вон куда уже удрал.

Но буквально через минуту Буль схватил его сзади за плечо.

— Вы не туда идёте, мой генерал! Хомяк это место обошёл, пока мы с вами говорили. Здесь напрямую нельзя. Леденит.

— Какой «леденит»? — растерянно спросил Штык.

— Кишки леденит. Вы разве не чувствуете? Хомяк ведь обошёл…

— А ты что, тоже чувствуешь, как тебя колет, щиплет… леденит? — поразился Штык.

— Конечно, — удивился вопросу Буль. — Вот справа что-то колющее как раз осталось, а возле вон того кривого дерева зубы сильно ныли. Самая неприятная была штука за всё время. Прямо как у стоматолога в кабинете.

— Так что ж ты молчал? — вопросил Штык, пытаясь переосмыслить ситуацию.

— Так вы ничего не спрашивали, мой генерал. А жаловаться, как этот слюнтяй, я не стану. Всё прекрасно чую не хуже этого нытика. Но терплю.

— Молодец, — задумчиво сказал Штык. — Это очень хорошо. Нет, это скорее очень-очень-очень хорошо.