– Там всего навалом, даже броневики и танки есть. Только ни людей, ни топлива нет!

– Понятно, разберемся! – успокоил его Потапов. – Сейчас что-нибудь придумаем. Бросайте пока тут все, пойдемте наверх посмотрим, что тут к чему.

Поднявшись на высоту и осмотревшись по сторонам, капитан обратился к нам:

– Что ж, позиция неплохая. Кулаков, у тебя людей меньше, давай со своими на ту сторону дороги, прикроешься рекой и перелеском. Теперь ты, Седов. Со своими окапывайся здесь. Твой участок обороны: мост и все, что от дороги до Вихры. На шоссе отправь людей собирать все, что можно и что пригодится. Да что тебя учить! Сам разберешься, что к чему. И еще выделишь людей для передовой заставы с парой пулеметов на перекресток дорог. Леонов, со своими бойцами поступаете в распоряжение лейтенанта Седова. У него все бойцы из вашего ведомства, так что найдете общий язык. Я с Агеевым и остальными займу вторую полосу обороны, вот там.

Потапов показал на лес и холмы, стоящие в паре километров, ближе к переправе.

– Горохова с его бандой со мной отправишь, им тут делать нечего. Остальное вы и так знаете, что к чему. Седов за старшего. Эх, нам бы еще артиллеристов сюда, пару батарей. Я постараюсь на переправе навести порядок и народ побыстрее отправить. Держитесь…

Забрав остатки 3-го батальона, обоз с ранеными и тыловыми службами, Потапов двинулся к холмам.

Раздав указания по оборудованию позиций и оставив Володина за себя, в сопровождении Никитина, разведчиков и пограничников пошел к шоссе. Мы переправились через мост и молча смотрели на проплывающих мимо людей, повозки, грузовики и легковые машины. Не обращая ни на что внимания, разномастная толпа двигалась мимо нас. На их лицах читалась вселенская усталость, скорбь, желание скорее куда-то прийти и отдохнуть. Среди толпы гражданских выделялось достаточно много людей в военной форме – одиночек и следовавших в группе, с оружием и без.

Послал Никитина в тыл с приказом Горохову подогнать одну из кухонь с водой и пищей к дороге и организовать питание беженцев. Разведчики во главе с Сазоновым ушли к перекрестку дорог организовывать заставу. Ну а сам принялся за организацию «фильтра». Старшим, как всегда, был Петрищев. Он должен был встать со своими парнями на дороге в качестве заградотряда, проверять документы, выдергивать из толпы военных и направлять их ко мне для военно-патриотической беседы. Саперам была поставлена задача – сделать пару импровизированных шлагбаумов на дороге и у моста, чтобы легче было останавливать транспорт и разделять поток людей.

Сам «фильтр» ничего сложного собой не представлял. Нужно лишь несколько уверенных в себе бойцов, желательно с командной подготовкой, пару пулеметов или единиц бронетехники для их прикрытия и желание командира взять на себя ответственность. Все это у нас присутствовало, да и по уставу было положено. Подумав, послал Соколова, за сержантом Михайловым, писарем Николаевым, лейтенантом Леоновым и его людьми в милицейской форме.

Объяснив подошедшему Леонову и его взводу задачу, направил в помощь Петрищеву еще 8 человек. Леонова, десяток его бойцов, пограничников сержанта Ермакова и красноармейца Соколова оставил рядом с собой в качестве резерва и оперативной группы.

Петрищев со своими бойцами и подошедшими милиционерами творчески подошел к выполнению поставленной задачи. Он направил вперед метров за двести несколько сотрудников милиции и бойцов истребительного отряда, которые стали разделять поток на три части. В одной шли гражданские, в другой – двигалась техника и повозки, в третий поток выделялись военные и лица призывного возраста. Дальше метров через 100 их встречала уже другая группа бойцов, проверявших под прикрытием пулеметов документы. Одиночных военнослужащих несколько милиционеров во главе с пограничником собирали в группы по 10 человек по родам войск и направляли к Петрищеву. Тот повторно проверял у них документы и направлял дальше ко мне. Еще в дни наших скитаний по белорусским лесам и местечкам я рассказывал пограничникам об уловках немцев в фальсификации и подделке документов. Да и своего личного опыта они набрали, работая по проверке бывших военнопленных. Бойцы в пограничных и милицейских фуражках своей уверенностью, организованностью, внешним видом резко выделялись среди двигающихся на восток и потерявших надежду масс людей. Им подчинялись, требования старались выполнять. Сидя в теньке под раскидистым деревом, я любовался их работой. Используя командные навыки и опыт службы, иногда с угрозой применения оружия, они выдергивали военнослужащих из потока драпающих. Некоторые бойцы подходили сами и искали старшего, но таких было мало…

Поручив сержантам и Леонову отбирать личный состав по воинским специальностям, взял на себя самую сложную работу – делить пополнение и разбираться с командным составом. Михайлов и Леонов предварительно беседовали с вновь прибывшими, уточняли их данные, воинские специальности и направляли к Николаеву, который записывал их данные в книгу учета личного состава. Отобранных и записанных отправляли дальше ко мне на беседу и очередную проверку документов, а потом на доукомплектование в роты. Соколову пришлось выполнять функции посыльного, разводя новичков по ротам и взводам. Но скоро его сменил вернувшийся Никитин, а Соколов стал помогать мне с проверкой документов. С документами у бойцов было плохо. В большинстве своем вообще не было никаких. В ход шли комсомольские и профсоюзные билеты, справки из колхозов и даже читательские билеты. Многим приходилось верить на слово. Были и те, к кому все равно возникали вопросы. Очень уж их рассказы напоминали сказки. Сказки мы, конечно, любим, но не до такой степени, чтобы нас держали за дураков. Поэтому некоторые из прибывших без оружия, поясных ремней и головных уборов с отрешенным видом сидели под конвоем Ермакова и нескольких милиционеров – для дальнейшей проверки.

Уже за первый час работы мы смогли значительно увеличить свою численность. Окрыленный успехами, я рассчитывал увеличить свое воинство до штатной численности стрелкового батальона. А пока решил усилить наши позиции еще несколькими линиями обороны. Одну под командованием Сафонова развернули на базе передового дозора у перекрестка дорог, вторую под руководством сержанта Ермакова у колхозной фермы по дороге на Михайловку. Основой их обороны должны были стать ротные опорные пункты. По замыслу они должны были остановить продвижение передовых подразделений врага, а потом отойти к основной линии обороны. Личный состав был, конечно, не особо хороший – сводный с бора по сосенке, но выбирать не приходилось. Вся надежда была на сержантов и моих бойцов, их знания и опыт, полученный в ходе рейда, и мужество остальных бойцов. Тем более что отступать им, кроме как к нам, было некуда. Из средств усиления у парней были станковые пулеметы и сорокапятка Михайлова. Второе орудие оставалось у моста.

Часть собранных бойцов, хочешь не хочешь, пришлось отправить на пополнение батальона Кулакова, а то если он не удержит наш правый фланг, то немцы нас прижмут к реке, и пиши пропало. Отступать-то некуда, если только вплавь через Вихру, под огнем врага. Проще самому застрелиться, чтоб не мучиться. По мере пополнения людьми взводов отправил всех егерей и снайперов в лес к обозу. Ну не сторонник я забивать гвозди микроскопом. Где я потом себе таких спецов найду? Так что пусть нас у переправы дожидаются, мой рюкзак охраняют вместе с архаровцами. Успеют еще настреляться, войне еще пару лет идти.

Со стрелковым оружием для пополнения проблем не было. Оно было и в наших запасах, и на поле рядом с шоссе. Там стояли разбитые грузовики, лежали павшие при авианалетах. Было найдено несколько брошенных поврежденных грузовиков с боеприпасами, продовольствием и обмундированием. Посланные мною группы, досмотрев брошенную технику и трупы, скоро стали доставлять собранное оружие. Бойцы принесли ящики с патронами, гранатами, «зажигалками», саперным имуществом, винтовки, пару пулеметов, документы павших, амуницию. Собранное продовольствие и имущество собирал под свое крыло Горохов, приехавший по такому случаю из тыла. Группа танкистов пыталась реанимировать несколько Т-26, поврежденных взрывом крупной авиабомбы и брошенных своими экипажами. Один из танков, внешне не имевший повреждений, лежал на боку, и бойцы под руководством младшего сержанта в синем обгоревшем комбинезоне и с обожженными руками пытались поставить его на гусеницы.

Все шло более или менее хорошо. Военные готовили позиции. Гражданские мужского пола, выдернутые из колонн, после проверки документов и беседы формировались в отделения и взводы, под руководством одного из сотрудников милиции направлялись для изучения оружия. Еще одна группа под руководством одного из моих бойцов собирала и хоронила в нескольких соединенных между собой воронках погибших…

Пока было время, побеседовал с лейтенантом милиции. Девятнадцатилетний курсант Андрей Иванович Леонов учился в Смоленской школе РКМ и после сдачи экзаменов собирался в отпуск, когда грянула война. Дальше – ускоренный выпуск, необученный личный состав истребительного отряда, собранного из нескольких сотрудников милиции, комсомольцев и рабочих МТС. Личный состав дежурил у важных объектов, охранял мосты, прочесывал местность в поисках диверсантов и сбитых летчиков врага. С начала войны не было ни одного спокойного дня. Бомбардировщики Люфтваффе постоянно прорывались к железнодорожной станции Энгельгардовская и бомбили расположенные рядом с ней аэродромы «Шаталово» и «Боровое», где располагались наши тяжелые и дальние бомбардировщики. Истребители, прикрывавшие аэродромы и станцию, несколько раз сбивали самолеты врага. Вот на поиски их пилотов и посылали истребительный отряд. Хватало и других забот. Несколько раз ловили саботажников и паникеров, прочесывали местность в поисках дезертиров. Рассказал он и о разгроме колонны. Его отряд шел в ее конце и успел вовремя уйти под защиту деревьев, а вот остальные не успели. Бомбардировщики шли с востока, поэтому их приняли за своих и не стали давать команду «Воздух!». Так и приняли свою смерть в строю. Через полчаса после бомбежки, когда выжившие в том аду стали вновь собираться в колонну, над дорогой и лесом с запада появилась тройка краснозвездных «Чаек». Они несколько раз заходили на остатки колонны, расстреливая из пулеметов грузовики и людей, что пытались спрятаться от них в лесу или бежали по полю. Фингал свой Андрей получил, когда пытался остановить разбегавшихся людей. Топливо с подбитой и брошенной техники, кстати, слили местные жители. Что ж, их можно понять. Где в оккупации потом найдешь топлива для керосинок?

Мое внимание привлек шум на шоссе – там три грузовика с десятком бойцов в касках пытались проехать мимо «фильтра». Из кабины передней машины выскочил человек в советской полевой военной форме со шпалами майора и попытался качать права. Но был резко остановлен Сергеем, который направил на него ствол автомата. То же самое сделали и остальные бойцы заслона, наведшие оружие на автомашины. Бойцы в кузовах пытались тоже возмущаться и даже угрожать оружием, но замолкли, когда у них над головой прошла пулеметная очередь. Матюгающегося майора в сопровождении нескольких моих бойцов доставили пред мои ясные очи.

Хороший был «майор». Высокий, плотный, потный, лысый, пьяный, красномордый, с большим черным кожаным портфелем в руках, в мятой командирской форме, с растительностью на лице и расстегнутой пистолетной кобурой (пистолет у него Петрищев отобрал), он пытался задавить меня авторитетом своих шпал, а уж какие обороты при этом использовал в речи… Просто позавидуешь словесному запасу. И требовал, и возмущался, и даже с кулаками пытался лезть. Ну, да это мы уже проходили. Осадил. Жестко. Не нравился он мне, и с каждой минутой все сильнее. Не соответствовало его поведение старшему командиру, послужившему свое в войсках. Старый вояка давно бы понял несуразность подчинения чекистов армейскому лейтенанту. Да и по возрасту для майора слишком молодой. Осознав, что на «арапа» не прокатит, «майор» сменил тон и более спокойным тоном поведал о своих приключениях. Интересный у него выходил рассказ. Особенно по поводу того, как он чуть ли не единолично спас из Горок ценнейшее имущество и с боями вывозит его в тыл, а мы такие плохие его не пущаем. Несмотря на то что документы у «майора» были вроде как в порядке, маршрут движения колонны вызывал сомнение. Почти неделю скитаться по лесам, имея три грузовика и карту дорог? Не смешите мои шнурки! Тут ходу максимум двое суток, даже если в каждой дыре останавливаться. К документам тоже вопросов хватало. Удостоверение личности без фотографии, печать и штамп тусклые. Ну да таких хватает, мне в Бресте такое же предлагали. Путевой лист открытый, конечный пункт не указан. Иных документов нет. Даже партбилета, который по идее у каждого старшего командира должен быть. Пришлось «майора» и его команду брать в оборот. До стрельбы дело дошло. «Бойцы» из последней машины, поняв, что дело пахнет керосином, в кусты рвануть хотели. Глупые! Там же пулеметный расчет стоял именно для такого случая. Заодно и водилу с первой машины прихлопнули, а нечего было шмалять по народу из автомата и пытаться сделать ноги. Хорошо, что хоть не попал ни в кого. Погранцы быстро сообразили, что к чему, всадив всего несколько пуль в «тушку» водилы. После этого остальных разоружили довольно спокойно. Видно, поняли, что шутки кончились. Богатый и дефицитный груз везли «майор» и его команда. Продовольствие, табачные изделия, швейные машинки, иглы, отрезы ткани, военное обмундирование и амуниция, женская и мужская гражданская одежда, столовое серебро и картины, фарфор, старинное и современное оружие. И где только они это набрали? В портфеле у майора нашлись золотые и серебряные ювелирные изделия и куча денежных купюр. Объяснить происхождение вещей «бойцы» с «майором» не смогли, а раз так, то они пополнили группу разбора. Только вот форму с них пришлось снять. Чего добру пропадать. Кололи мы их с Сергеем Петрищевым и еще несколькими погранцами жестко. Долго разбираться времени не было. Леонов вел протокол допроса. Все было просто до безобразия. «Майор» оказался проворовавшимся старлеем, осужденным трибуналом в 1937 г. к отбытию в местах заключения. Остальные – сборная солянка из дезертиров и бывших заключенных. Первые рванули из своих частей после боев под Минском, вторые бежали со строительства аэродрома. Старшим у них был «майор», взявший всех под свое крыло. Группа «майора», пользуясь неразберихой отступления и слабостью службы охраны тыла, захватила несколько автомашин и, раскатывая на них, грабила беженцев, магазины и склады, разворовывали все, что плохо охранялось или лежало. Военную форму и документы взяли с убитых ими военных. А раз так, то с ними поступили по законам военного времени. И рука не дрогнула, кончая этих гадов. Захваченное имущество под свою опеку взял Петрович.