Уже темнело, когда из полковых тылов пришел Петрович.

– Принимай команду над полком, Николаевич. На вот тебе, вся полковая документация, – протягивая полевую сумку, сказал Горохов. – Тут все, что осталось от канцелярии. Нет больше ни канцелярии, ни штаба, ни командиров. Немцы во время налета разбомбили все к ядреной фене. Кто побит, кого в Монастырщину раненым увезли. Потапову в обе ноги осколками попало, да еще деревом придавило. Кости повредило. Теперь, поди, калекой навсегда останется. Он перед отправкой и передал, чтобы ты остатки полка принимал.

– Понятно. Что с нашими?

– А что с ними будет? Живы. Мы же отдельно в рощице ближе к реке стояли. А авиаудар пришелся на участок леса ближе к дороге. Повезло. От третьего батальона всего тридцать человек уцелело, тех, что в окопы успели залезть. Я их сюда привел, как погибших похоронили. Там, кроме наших, еще много беженцев накрыло. Вот мы их всех вместе и похоронили у дороги в общей могиле. Памятник сейчас мои парни мастерят. Раненых Елена обслужила, почти весь запас бинтов и лекарств перевела. Документы погибших у меня. Да, на той стороне реки вроде как какое-то начальство появлялось. Еремеев в бинокль видел пару пушечных броневиков и легковушку. Покрутились у моста и уехали. Потом на той стороне реки на юг несколько больших колонн автомашин проследовало. Еще Метелкин отличился – немецкого ракетчика снял. Тот во время налета ракеты пускал, показывая летчикам, где наши подразделения расположены. Целый вещмешок ракет и ракетницу нашли.

– Ракетчик один был, или еще кто с ним?

– Вроде один. Ты хоть ел чего?

– Не помню.

– Понятно, сейчас втык Никитину дам. Пошли, поешь. Как знал, с собой прихватил.

Поесть так и не дали. На дороге нарисовалась автоколонна из пары «Ба-10» и «эмки» в сопровождении трех кавалеристов, в которых я узнал своих егерей. Колонна двигалась с включенными фарами.

В метрах трехстах от моста колонну остановили пограничники и потребовали выключить свет. Из машин им что-то отвечали. А егеря, оставив лошадей, пришли на КП.

– Вам что, жить надоело? Раскатываете с включенным светом!

– Товарищ лейтенант, там дивизионный комиссар из штаба армии прибыл. А с ним еще несколько командиров. Они командование полка искали. Вот мы их сюда и привезли, – словно оправдываясь, сказал Метелкин.

– Понятно, – только и успел ответить я, когда вышедшие из «эмки» и броневиков военные позвали меня. На петлицах одного из них сверкнула пара ромбов.

– Товарищ дивизионный комиссар, исполняющий обязанности командира 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД лейтенант Седов, – представился я, подойдя к группе командиров, стоявших в окружении нескольких пограничников, вооруженных автоматами. Среди командиров находился и капитан ГБ с тремя шпалами в петлице. Дивкомиссар представился. Он был из 24-й армии.

– Лейтенант, мы ищем командование сводного полка 161-й дивизии, что должен здесь держать оборону.

– Мы и есть остатки этого полка, а я его командир. Принял командование полком после ранения командира.

– Понятно. Лейтенант, перед вами наши войска есть?

– Нет.

– Вы ничего не путаете? Представитель вашей дивизии нам сообщил, что в Михайловке и в Кислое держат оборону наши части из состава вашей же дивизии.

– Там нет наших частей. Те остатки, что оборонялись в указанных пунктах, собраны здесь. Населенные пункты впереди заняты противником. Линия фронта проходит здесь.