Он кивнул.

— Вам придется воспользоваться нашей помощью. К сожалению, у бедняжки плоховато с речью. Инсульт, — пояснила она.

— Но она может общаться?

— Мы неплохо ее понимаем.

Его проводили в небольшую гостиную с потрепанными старыми креслами, четверо постояльцев посмотрели на него, некоторые даже с любопытством. Он сразу же понял, кто именно из них — пожилая учительница. Лицо перекосилось, но в молодости Сёльви Унстад, без сомнения, была очень красивой женщиной. Она двигалась нервно, как марионетка, и, хотя взгляд казался отрешенным, глаза излучали тепло и доброту. Понятно, почему ученики так обожали свою учительницу.

— Найдите Исаака, — сказала другая женщина — с лицом, покрытым густой сеткой морщин. Если верить убеждению, будто морщины появляются от беспокойства, в жизни этой женщине, видимо, пришлось очень нелегко.

— Исаак там совсем один, — ее тонкий голос дрожал.

Сёльви пробормотала что-то медсестре, которая пересказала ее слова:

— Исаак — это кот. Он потерялся, когда она переехала сюда.

— Найдите Исаака.

— Думаю, нам лучше перейти в палату, — медсестра помогла хрупкой женщине встать и пересесть в инвалидное кресло.

— Там мы сможем поговорить спокойно, — добавила она.

Палата, маленькая и скромно обставленная, была, однако, по-домашнему уютной. На одной из стен висел рисунок: три птички на камне, окруженном зеркальной гладью моря.

— Вот так. Вы в кресло сядете?

Сёльви едва заметно кивнула. Медсестра подвинула кресло к кровати и присела на ее краешек.

Рино разместился на единственном в комнате стуле.

— Я приехал, чтобы поговорить с вами о том времени, когда вы преподавали, в Винстаде.

Он сразу же заметил, как изменилось выражение ее лица.

— Вы долго там проработали?

Сёльви пробормотала что-то, что он расценил как «два года», медсестра подтвердила его догадку.