У Алекса не осталось сил порадоваться высокой оценке его труда подполковником Быстраго. Сам доклад и дискуссия после выжали его как лимон. Пришлось отбиваться от вопросов двух десятков офицеров, и у каждого было свое мнение, как нужно было действовать полковнику Барти в той или иной ситуации. Хорошо хоть лейтенант Брылякин помог собрать развешенные перед докладом плакаты и схемы расположения войск.

– Задержитесь, господин штаб-капитан, а вы, лейтенант, свободны.

Щелкнув каблуками сапог, Брылякин вышел из аудитории, оставив Алекса наедине с преподавателем тактики.

– Скажите, капитан, где вы взяли всю эту информацию?

Вопрос застал штаб-капитана врасплох.

– Как где?

– Да, где? Ни одной серьезной работы по этой кампании еще не вышло, для газетных публикаций все слишком подробно и профессионально. К тому же, я не мог не отметить однобокость подачи информации. Со стороны себрийцев все расписано вплоть до выдвижения отдельных рот, а со стороны османийцев только действия войск в первой линии и выдвижение резервов к ней. Вы ведь на момент этого сражения находились в отставке?

– Так точно, господин подполковник, находился!

– Но для стороннего наблюдателя вы слишком хорошо знаете содержание приказов штаба полковника Барти.

– Очень часто Барти обходился без штабных приказов, пользовался всего парой помощников и вестовыми.

Алекс спешно прикусил язык, но было уже поздно.

– Выходит, вы непосредственно принимали участие и явно не рядовым. Странно другое, по возвращении из Себрии вас тут же восстановили на службе, повысили в чине, да еще и именным указом императора. Ничего не хотите сказать по этому поводу?

Алекс почувствовал, что невольно краснеет.

– Никак нет, господин подполковник, ничего.

Несколько секунд Быстраго пристально смотрел на штаб-капитана, будто ждал, что тот изменит свое решение. Не дождавшись, махнул рукой.

– Свободны, штаб-капитан. Доклад перепишите набело и вместе с плакатами сдайте в библиотеку, следующему курсу пригодится.

– Слушаюсь, господин подполковник!

Быстро свернув плакаты, Алекс спешно покинул аудиторию. Что-то часто в последнее время его инкогнито стало трещать по швам. Того и гляди кто-нибудь догадается. Оставалось надеяться, что через пару лет широкая публика забудет о полковнике Барти и его дальнейшая судьба мало кому будет интересна.

Прямиком из академии Алекс направился в особняк баронессы Люменкрофт, хоть сегодня была и не суббота. Хотелось поделиться с Биргет радостью от высокой оценки и самому расслабиться после длительного тяжелого труда. На звон колокольчика открыл швейцар, остававшийся в особняке еще со времен покойного министра двора. В двери, однако, не пустил.

– У госпожи баронессы гости.