— А как считаешь?

— Думаю да. Ну, наверное, в прошлом у него были свои грехи, но все же он скорее был хорошим чем плохим человеком. Если ставить вопрос так.

— Ты многое рассказывал мне о своем отце, ты любил его, и скажи, ты сильно страдал, когда его не стало?

— Ты знаешь, что да.

— Знаю. Не только из твоих слов, но и потому, что помню, как сама страдала, когда мои родители погибли. Помню эту боль, которую невозможно было унять. Я не могла смириться с этим больше года. Не могла осознать и принять случившееся. Может, до конца не приняла и по сей день.

— Я знаю — я провел рукой по ее волосам — Ты говорила, Лил. Мне жаль.

— Это уже в прошлом. Но сколько времени прошло? Годы, Клайд. А сколько времени прошло со смерти отца Блэки?

— Мы даже не знаем точно, когда он умер.

— Но она виделась с ним всего месяц назад, так что не слишком много.

Кажется, я понял, что хочет сказать Лилит, и готов был с ней в этом поспорить.

— То, что ты не видишь, как она скорбит, не значит, что это не так. Каждый по-своему переживает боль. Она же сказал, что хочет отомстить.

— Отомстить, да, о том я и говорю. Ей нужна месть. Убийство облегчит ей душу, и на этом вся ее скорбь, если таковая вообще имеется, пройдет и она станет спокойно жить дальше.

— Ты этого не знаешь.

— Знаю. И ты знаешь. Я просто не поверю в то, что ты не увидел этого. Достаточно лишь заглянуть в ее глаза. Там только гнев и злоба, Клайд. Блэки холодная. Черствая. И не удивительно, что единственный приемлемый для нее план включает в себя убийство.

— А что можешь предложить ты? — это прозвучало слишком резко, слишком обвинительно.

— Я не лидер — Лилит сникла, и я почувствовал себя виноватым — Блэки сразу обратилась к тебе, она увидела в тебе равного. Не в Алене, не во мне и не в Джиме. В тебе. И она права. Вам решать, не нам. И я знаю, что легко осуждать других, придерживаясь подобной позиции, однако я уверена, что если подумать, то можно найти иное решение.

— Он убийца, Лил. Роланд убил моих друзей. Хладнокровно, расчетливо, без угрызений совести.

Лилит попыталась перебить меня, но я поднял руку в знак молчания и продолжил:

— Затем он попытался убить нас. Тебя убить. Тебя! И у него это почти получилось. Как же я могу простить ему подобное?

— Я и не предлагаю прощать его. Просто говорю, что убийство не единственный выход.