- Последним был назван Рено.

  - Нет, - сказал Джерри.

  Губеру показалось, что он ослышался. Джерри сказал это так тихо, лишь шевеля губами, что его ответ показался невнятным даже в этой мертвой тишине.

  - Что? - полетело от Лайна.

  - Нет.

  Сконфузившись, кто-то усмехнулся. Это лишь значило, что затянувшаяся рутина на чем-то переломилась.

  - Ты говоришь «нет», Рено? - спросил Брат Лайн уже раздраженным голосом.

  - Да.

  - Да, что?

  Перемена характера смеха в помещении класса. Хихиканье, неизвестно откуда и фырканье – реакция класса на внезапную перемену атмосферы, что бывало очень редко.

  - Надо мне немного разъяснить, Рено, - сказал Брат Лайн, и его голос снова взял под контроль ситуацию в классе. - Я назвал твое имя. Твоя реакция может быть любой: «да» или «нет». «Да» подразумевает, что ты, как и дюбой другой учащийся этой школы, согласен продать обязательное количество шоколада – в этом ящике пятьдесят коробок. «Нет» - и надо отметить, что распродажа сугубо добровольна, «Тринити» никого из вас не принуждает участвовать против вашего желания, это большая честь «Тринити» - «нет», подразумевает нежелание продавать шоколад, отказ от участия. Теперь, каков же твой ответ? Да или нет?

  - Нет.

  Губер уставился на Джерри в неверии. Был ли это тот Джерри Рено, который всегда выглядел немного озабоченным, немного неуверенным в себе, даже когда провел замечательный пасс, он всегда выглядел несколько смущенно – нужен ли был ему этот вызов Брату Лайну? Не только ему, но и традиции «Тринити»? Тогда, глядя на Лайна, Губер видел его словно на карточке фирмы «ТехниКолор»: прилив крови к его щекам, мокрые глаза, словно препарат в лабораторной мензуре. Наконец, Брат Лайн наклонил голову, карандаш заплясал в его руке, когда он делал какие-то жуткие пометки напротив имени Джерри.

  Тишина, воцарившаяся в классе, была не похожа ни на что. Губер никогда такого раньше не слышал. Оглушающая, мрачная и удушающая.

  - Сантусси? - назвал Лайн задавленным, хоть и стремящимся придти в норму голосом.

  - Да.

  Лайн поднял глаза, улыбаясь Стантусси, сверкая приливом крови к его щекам. Его улыбка напомнила ту, что иногда выплывает на безжизненных лицах биржевых игроков.

  - Тейсир?

  - Да.

  - Вильямс?