— Если чё, продырявлю не задумываясь. Понял?
Его манера разговаривать начала раздражать.
— Да понял я. Обыскивай давай.
— А чё мы какие нервные? — одной рукой Танцор обхлопал мои карманы, забрал зажигалку, нож Урсы. — Ого! Сивер, глянь! Настоящий, миссионерский. Ох, мы и поднялись. Ё-моё, Сивер, да тут второй на поясе. Ну, фарт!
Он продемонстрировал казаку ножи. Тот кивнул, но радоваться вместе с напарником не спешил. Стоял в отдалении и контролировал каждое моё движение.
Танцор вытащил из грудного кармана моей рубахи планшет.
— Ха, вот ребята оборжутся, миссионеры под загонщиков легли. Смотри, планшетами обзавелись.
— Я и есть загонщик, — я поднял голову. — Ты на запястье моё…
— Сивер, он заряжен! — взвыл Танцор.
— Что⁈
— Заряжен он, сука… Лягай! Лягай, мразь! Пристрелю!
Я не сразу догадался, чего он так испугался, потом дошло: серебро на радужке. Я упал лицом на землю, руки раскинул в стороны.
— Мужики…
Договорить не успел, по голове ударили прикладом.
Очнулся в сидячей позе у дерева. Руки связаны за спиной скотчем. Берцы сняты. Сухая травинка осторожно почёсывала пятку, она-то и привела меня в чувство. Я одёрнул ногу, встряхнулся.
Дикари сидели возле костерка и доедали мою щуку. Танцор проговорил набитым ртом:
— Вкусная рыбка. А запах, запах. Не хуже, чем у твоих в Приюте, да? Сольцы бы ещё немного и хлебушка свежего.
Сивер глянул на меня мельком. Он ел, отщипывая от рыбы маленькие кусочки, и закидывал в рот.
Без сознания я был не долго, хотя прикладом прилетело основательно. Спасли наногранды. Не было ни боли, ни тошноты, ничего такого, что обычно бывает после подобных прилётов. Только очень сильно хотелось есть. И пить.
Я поискал взглядом фляжку. Вместе с ремнём она валялась рядом с плащом, там же лежали оба ножа.