— В данном случае, это не только ваше дело. Я бы даже сказал наоборот. Конфликт с Князевым у нас возник раньше вашего с ним знакомства. А потому ваше заступничество я могу расценить, как вмешательство в наши дела.

— Если однажды Князев станет членом клана Дракона, вам придётся оставить его в покое.

— Новый конфликт не нужен ни нам, ни вам, ни вышестоящим офицерам. Стоит ли ссориться из-за какого-то первокурсника? Подумайте над этим.

— Вот и я задаюсь таким же вопросом. Стоит ли?

Бурдюков не верил, что Козлов решит развязать очередную войну. Причина была настолько несущественной, что даже разговаривать о ней казалось глупо. Возможно, Козлов считал, что удастся надавить, но он ошибался, если так думал. Позиция Бурдюкова оставалась неизменной: никто не имеет права вмешиваться в дела клана.

— Я в ваши дела не вмешиваюсь, так будьте добры, не лезьте в наши. Таков был уговор, и мы его соблюдаем, — напомнил Бурдюков. — Ещё раз повторяю: кого принимать в клан — это внутреннее дело клана.

— Таково ваше последнее слово?

— Да, таково моё последнее слово. Больше я это обсуждать не намерен.

— Что ж, я предупредил. Тогда всего хорошего, прапорщик, — попрощался Козлов, развернулся и быстро зашагал прочь.

Унтер-офицер Хворостова опять обломала нам с Соней всю романтику. Как будто специально. И почему она всегда появляется в самый неподходящий момент?

— Блин, нас застукали, — шепнула Соня, — не надо было здесь… Ладно, пока. Я пойду… Есть, в расположение, — вытянулась она по струнке и побежала к подъезду.

Хворостова упёрла руки в бока:

— Та-ак, — протянула она. — Курсант Князев, да? Опять глаза мне мозолишь?

Вначале я хотел, как прошлый раз, вывести её из себя в отместку за испорченный вечер, но потом пришла мысль получше.

— Всего лишь прогуливаюсь перед отбоем, госпожа старший унтер-офицер, — проговорил я нарочито вежливым тоном.

— А почему, интересно, это происходит здесь, возле чужого общежития, а? — Хворостова подошла совсем близко и угрожающе уставилась на меня своими большими карими глазами.

— Так ведь не в самом общежитии. А здесь, насколько мне известно, ходить не запрещено.

— Я тебя предупреждала, чтоб мне на глаза не попадался? Предупреждала.

— Госпожа старший унтер-офицер, к чему столько экспрессии? Недовольный вид вам совершенно не к лицу. Может быть… решим наши разногласия в более приватной обстановке?

— Ты у меня дошутишься, — проговорила Хворостова. — Я тебе устрою весёлую жизнь.