– Майор, кстати, тоже задался этим вопросом. Мы узнавали. Здесь когда-то был тренировочный комплекс с базой отдыха какого-то спортивного общества. Потом владелец или разорился, или передислоцировался. Началась перепланировка, но что-то опять застопорилось. Остались матрацы и кое-какая мебель. Мебель бомжи пожгли, а матрацы…

– А над трупом склонился один из маньяков, – уточнил я, думая о своем. – Здесь, примерно?

– Вроде, – согласился сержант, застыв посреди «центра».

Я смотрел на стены, на пол, и в памяти почему-то медленно всплывал известный фильм «Догвилль» с Николь Кидман в главной роли. Там все было условно: стены, дома, границы… Люди жили практически на виду друг у друга.

Здесь дощатый пол был расчерчен – по границам валявшихся тут и там матрацев. На стенах мелом были написаны номера – от одного до пяти.

– Это номера палат, – кажется, я произнес вслух мысль, которая пришла ко мне только что. – Скажите, а убили женщину, которая лежала на этом матраце?

– Н-не знаю, я не участвовал в задержании, – начал оправдываться как-то нелепо и глухо сержант. – Но я обязательно… Вам сообщу…

Увидев следы крови и мозгового вещества на досках, я представил, что здесь случилось четыре дня назад.

– Все, сержант, выходим.

– Слава богу, – выдохнул он, направляясь к выходу. – А то тяжело здесь как-то.

На полу справа от выхода валялась ширма, на сорванной простыне я разглядел букву «Б». Подняв ширму, увидел на другой половине букву «О».

– Что означают эти буквы? – поинтересовался сержант.

– Оперблок, только что они там оперировали с Макаром Афанасьевичем, вот вопрос.

Я начал подниматься по ступенькам. Меня не покидало чувство, что в подвале я увидел что-то важное, но не придал этому значения. Какая-то мелочь попалась на глаза и теперь не давала успокоиться.

Выходя к «уазику» и отряхиваясь, понял, что меня смущало. Линии на дощатом полу были идеально прямыми. Цифры на стене выведены каллиграфическим почерком. Для медиков такой не характерен.