Я плюхнулся на кровать и принялся стягивать с себя шмотки. Подшлемник, гамбезон со всеми остальными железками, нательную рубаху, ботинки. Кое-как стянул с ног и поставил в угол портянки. Зараза, радует всё-таки, что в гостевом доме тут не общие комнаты. Не уверен, что парни пережили бы такое зрелище. Нет, Айлин всё-таки права. Надо найти купальни и всем хорошенько отскрестись, а то в дороге мы, хорошо, если лишаём не заросли.

Мысли начинали медленно уплывать и путаться, так что я незамедлительно упал на кровать, наспех укрылся одеялом и тут же забылся тяжелым, тревожным сном.

Утро выдалось тяжелым. Болела голова, гудели ноги, а от херни которая снилась во рту остался противный горьковатый привкус. Самих снова я не запомнил. В голове остались лишь их обрывки в виде отдельных сцен. Кажется, я бежал от кого-то по залитой тьмой улице и молил всех богов, а заодно и местную нейросетку, чтобы не потух факел, мерцавший где-то вдалеке. Сну, конечно, можно было не придавать никакого значения, если бы не одно но. Вся предыдущая херня, которая мне снилась, имела поганое обыкновение сбываться. Толи у меня открылся пророческий дар, толи нейросетка рассчитывала наиболее вероятное развитие событий и пыталась таким образом меня… предупредить? Интересно, зачем. И кому это надо. Сомневаюсь, что я настолько важная шишка, чтоб мне кто-то из верхнего мира помогал, в нарушение всех условий контракта и неофициальной политики кампании.

Ещё немного посидев на кровати, я встал и обмотал ноги чистыми портянками. Старые оставалось разве что выбросить, предварительно закрыв в контейнере с надписью «биологическая опасность». Обулся и прополоскал горло холодной водой и принялся одеваться. Сегодня предстояло много дел.

Одежда тоже ощутимо пованивала конским и моим собственным потом. Но всё-таки в сравнении с портянками это было вполне терпимо. Мда, в погоне за полным погружением разработчики всё-таки зашли слишком уж далеко. Лучше б они урезали весь этот, малоприятный функционал, чем пытались сэкономить мощности на симуляции наших мозгов.

Нацепив обратно гамбезон с поясом, сумку и железки, я взял шлем под мышку и ещё раз бросил взгляд на кровать. Интересно все-таки, с каким намёком меня поселили в комнату с двуспальным койкоместом. Уж, не с тем ли расчётом, что я рано или поздно устрою из него траходром. С одной стороны, почему бы и нет… Всё-таки полгода воздержания могут и по мозгам хорошо так ударить. Но с другой стороны, а собственного кого сюда затаскивать то? Айлин? Нет, стервить, она конечно в последнее время стала сильно меньше, да и тело ей выдали весьма симпатичное, но… Ну нахер, честно говоря. Ещё начнёт потом заёбывать мозги, а мне в последнее время они нужны совсем для других вещей. Уж лучше шлюху, но как подсказала мне система, испытывать удачу тоже не стоит. Её запас отнюдь не бесконечный.

Ещё немного постояв и поразмышляв над всеми этими странностями, я развернулся и вышел за дверь. В общем зале собрался уже весь отряд. Некоторые завтракали, а кое-кто уже и вовсе пинал балду. Старик тоже пришёл в себя и уже вовсю общался с Бернардом и Дельрином. Парни, видать, решили устроить бедняге перекрёстный допрос.

Недолго думая я тоже подсел к ним и принялся слушать, как старик жалуется на жизнь. История его выходила и впрямь достаточно грустная. Двадцать лет верного служения ордену, сначала в роли местного целителя, а потом в качестве священника в здешней церкви. А потом кто-то шепнул вышестоящим чинам, что жена Болека якобы занимается чёрной магией. Никаким колдовством она, понятное дело не занималась. Просто, наш ночной гость не захотел отдавать часть пожертвований на лапу здешнему епископу, решив пустить их на покупку еды для нуждающихся, и обустройство собственной церкви тут, в новом городе. Вот только, во всей этой печальной истории было одно маленькое но. Он двадцать лет служил организации, которая истязала и жгла всех, кого заподозрит в чародействе.

— Так, ты чтож, ни разу не задумывался, чем занимается ваш этот орден? За все двадцать лет? — наконец не выдержал я.

— Когда я туда пошёл, он ещё не был таким, — покачал головой Болек, — Тогда мы помогали людям, лечили больных, давали утешение страждущим, кормили нуждающихся. Сожжение ведьм и колдунов началось уже во время войны. Орден обвинил магов в том, что это они её развязали и начал убивать, с попустительства короля. А когда маги кончились, он взялся и за простой люд. Травников, алхимиков или просто красивых баб, которые отказывались спать со служителями и бойцами святого воинства. Я же… — старик выдохнул, — Я просто пытался придерживаться старого пути, который казался мне правильным. В открытую заявлял, что боги никогда бы не одобрили такую жестокость. Говорил, что деньги нужно пускать не на святое воинство, а на нужды народа. Такое терпели недолго. Сначала они выгнали меня из ордена. Затем убили жену.

— Да уж, смотрю, не мы одни разочаровались в ордене, — хмыкнул Дельрин, скрестив на груди руки, — Ну, а по ночам то ты почему по улицам колобродишь? Жить надоело?

— Так дом мне орденцы тоже сожгли, — пожаловался старик, — Кудаж мне теперь деваться. Если на ночь пускает кто, то сплю под крышей. Ежели не находится добрая душа, то хожу по улицам и надеюсь, что боги меня к себе приберут.

Хм… А ведь по поводу старика у меня возникла одна очень интересная мысль. Конечно, сначала её лучше обсудить с Дельрином и Бернардом, но перед этим и узнать кое-что не помешает.

— Слушай, — я наклонился чуть вперёд и пристально посмотрел на старика, — А вас в ордене часом не учили считать, читать и писать?

— Учили, — кивнул старик, — А ещё врачевать понемногу, и учёт деньгам вести. С деньгами, это вообще первое, чему нас обучили.

— Отлично, — я хлопнул ладонью по столу, — Значит так, коль скоро идти тебе некуда, поживёшь пока здесь, с нами. Еду и кровать мы тебе оплатим, а заодно выкупим долг за выпитое. Но, — я сделал многозначительную паузу, — Если хочешь, чтоб так продолжалось и дальше, бросай пить и приведи себя в порядок. Как справишься, так найдем тебе работу. Идёт?

— Вы хотите… — Болек недоуменно уставился на меня, — С собой меня взять что-ли?

— Почти, — хмыкнул я, вставая из-за стола, — Мы пока думаем, стоит предлагать тебе работу или нет. Но, пока мы думаем, ты можешь перестать искушать судьбу по ночам и пожить здесь. Ясно?

— Ясно, — затряс головой старик, — Спасибо огромное вам… — он на несколько секунд замялся, — Как там бишь вас звать то?

Стоит ли называть имя? С одной стороны вся конспирация может пойти по одному известному месту. С другой, моё имя знает семнадцать человек, и я никого из них не просил держать его в тайне. Так что это и не тайна вовсе.