Райан кивнул, крепко прижимая телефон рукой к щеке.

— Я вас не подведу, — сказал он. — Если ты и Адам так решили.

— Мы должны притворяться, что впервые встретились за эти годы, — заговорила Клио, не слушая его. — Должны сыграть самую убедительную роль в своей жизни: я всей душой презираю Адама. Ему нужно выглядеть жалким, а мне нужно его ненавидеть.

— Мы готовы. Я слышал, как Адам репетировал свою речь перед камерой. Едва не позвонил на горячую линию для самоубийц.

Клио невесело рассмеялась.

— И когда приедем туда, нам нельзя будет ничего обсуждать между собой. Даже если покажется, что мы одни. Неизвестно, кто может подслушать. Понимаешь, Райан?

Клио, хватит читать мне нотации.

— Я не читаю. Просто нервничаю.

— Знаю, — вздохнул Райан. Сложно будет хранить молчание, когда они соберутся вместе, весь уик-энд притворяться, что знать не знают друг друга. Но иначе никак.

— И… все остальное готово? — спросила Клио. — Он готов?

— Все знают, кто за что отвечает, — сказал Райан.

— О’кей.

Пауза.

— Ну что ж, летом, наверное, увидимся, — сказала она.

— Ну да. Клио, ты ведь уничтожила письмо? Нельзя, чтобы папа нашел его. Он поймет, что мы всё знаем.

— Конечно, — подтвердила она.

Райан ей не верил. Он знал, что Адам все решил еще тогда, когда столкнулся с Клио в Париже, но Клио нужно было видеть это письмо, чтобы напоминать себе, на что способен отец. Она будет читать и перечитывать его снова, пока они не убьют Фрейзера. В этом Райан не сомневался.