Подслушивая разговоры бойцов и напрямую общаясь с ними, я уже к концу второй ночи нашего пребывания в отряде владел целой кучей полезной информации, которую вполне можно было использовать как руководство к действию.
Оказалось, что гарант безопасности отряда Абдуллы – маленький концлагерь, расположенный на открытой местности, – это липа. Барак, в котором когда-то размещалась контора рудника, в настоящее время служил жилищем для наемников-славян.
Мы побывали там, и Бекаев пояснил, что все эти ребята (а было их чуть более двух десятков) – пленные. «Ребята» имели весьма наглые румяные морды, целыми днями спали, ели, смотрели телевизор, играли в карты и жрали водку чуть ли не ведрами.
– А вот эти, в яме, – кто они? – поинтересовался Тэд, проходя мимо зиндана.
– А это военные преступники, – объяснил Абдулла, уводя нас под ручки прочь от зловонной ямы. – Они очень, очень опасны, и потому мы их держим там… – Выше я приводил, как впоследствии обошлись с этими «преступниками».
В лагере были женщины… Момент нашего появления в отряде как раз совпал с наступлением сексуального кризиса. Судя по подслушанным в первый вечер разговорам, последняя женщина, привезенная недавно из рейда, умерла два дня назад, и труп ее сбросили в пропасть.
– Зря выкинули! – сокрушался, сидя у костра, молодой здоровенный «дух», наблюдая, как товарищ раскупоривает очередную бутылку водки. – Минимум дня два можно было еще пользоваться, минимум! Положили бы в погреб, она бы еще долго не пахла…
– А ты иди у командира попроси, – насмешливо посоветовал здоровому сосед, разливая водку по кружкам. – Там у него одна блондинка есть – уххх! Недавно привез откуда-то. Вот ее бы я – уххх!!!
– Ага, попроси! – передразнил здоровый. – Попроси… За такие просьбы Геббельс самого раком поставит… – И, заметив меня, помахал рукой. – Э, журналист! Комон, комон! Подгребай к мужикам – огненный вода пить будем! Английский герл вспоминать будем…
Судя по разговорам, Абдулла имел целый гарем – то ли пять, то ли шесть женщин, которых «духи» в разное время приволокли из рейдов. Насколько я понял, женщинам, попавшим в гарем командира отряда, в определенной степени повезло: тех, которые Абдулле не нравились, он милостиво отдавал в «общак». Групповое пользование было весьма непродолжительным – от силы дня три-четыре. В течение этого времени женщина умирала, и труп ее сбрасывали в пропасть…
Итак, за три ночи я собрал достаточно информации для того, чтобы приступить к работе. Сопоставив факты и взвесив все детали предстоящего мероприятия, я пришел к выводу, что более придумать нечего, и в последнюю ночь пребывания в лагере спал сном праведника, совершенно игнорируя жизнерадостный шум ночной жизни отряда.
Утром Абдулла провожал в рейд наемников-славян. Мы с британцем, желая как можно раньше отправиться в путь, встали в пять утра и, выбравшись из пещер наружу, напоролись на построившихся в полной экипировке «федералов». У меня аж дух захватило в первый момент – подумал, что наши взяли лагерь штурмом! Да так тихо взяли! Приглядевшись, я узнал лица «военнопленных» и сник. Да, воображение в последнее время что-то у меня пошаливает, этак недолго и шизиком стать!..
Бекаев как раз прохаживался за строем и нас с Тэдом поначалу не заметил. Как и мы его. В момент нашего появления речь шла о вознаграждении за боевую работу – каждому наемнику обещали дать по возвращении с операции по 10 000 баксов на брата.
Увидев дорогих гостей, Абдулла несколько смутился, но тут же нашелся.
– Это я пленных на волю выпускаю, – веско заявил он, глядя на нас кристально чистыми глазами. – Как захватил, так и отпускаю – с оружием, экипировкой… Пусть ребята к матерям идут – они свое отвоевали! Вот такой мы гуманный народ…
В 9.00 мы с британцем трогательно распрощались с Абдуллой и укатили из лагеря. Время для убытия было выбрано не случайно: именно в 9.00 производилась смена караула на сторожевом посту. Следующая должна была состояться лишь в 17.00 (часовые несли службу по восемь часов).
Притормозив возле поста, я попрощался за руку с дозорными, пожелал им удачи, подарил (к вящему возмущению Тэда) блок «Кэмела» из его запаса и спросил, где в Мехино есть автомастерская – мол, двигун масло гонит. Часовые охотно объяснили, как в селе найти эту самую мастерскую, и гордо вскинули нам вслед кулаки, заметив, что англичанин прицелился на них фотоаппаратом через окно машины…
Удалившись от лагеря на пару километров, я обстоятельно разъяснил Тэду, как лучше объехать скальный массив и выбраться на участок трассы, к которому, если все получится, я должен выйти ориентировочно между 16 и 17 часами. На прощание я обнял британца, и он мгновенно насторожился:
– Тебя могут убить? – трагическим шепотом поинтересовался он. – Ты раньше никогда не обнимался!
– Меня могут убить в любое время, – с досадой заметил я. – Не стоит делать из этого трагедию – работа у меня такая… Ты лучше вот что: через Мехино проезжать будешь – гони побыстрее, чтобы не заметили, что ты один. Маловероятно, что кто-то мгновенно сообщит Абдулле об этом, если заметит. Но чем черт не шутит…