Вход в галерею украшала массивная железная дверь, заперев которую Абдулла имел возможность полностью изолировать себя от своего буйного воинства.

– Двойная дверь! – жизнерадостно ухмыльнулся молодой олигофрен Гусейн, единственное живое существо мужского пола, проживавшее совместно с командиром отряда и являвшееся бессменным стражем ворот. – Гранатомет не пробьет! Видишь – дыра, мастикой замазана? Гы-ы-ы! Это Ходжа стрелял, когда пьяный был! Из гранатомета стрелял – и не пробил! – так нас встретил верный пес Абдуллы, когда мы пришли к нему в связи с приглашением на ужин. Да, Бекаев, по всей видимости, в твоем лагере иногда бывает довольно весело – тут отовсюду так и веет этакой бесшабашной удалью, полупьяной разгульной дурью…

– У меня в отряде – железная дисциплина! – величественно заявил Абдулла за ужином. – Мои воины, пока последний оккупант не уйдет с нашей земли, не возьмут в рот спиртного, не употребят наркотик и не прикоснутся к женщине. Каждый из них с улыбкой на устах умрет в бою, но не дрогнет перед лицом противника!

В таком духе гостеприимный хозяин разглагольствовал часа полтора. Мы давно уже прикончили ужин и нагло пристроились дремать прямо за столом – полумрак пещеры располагал к томному отдыху после обильного застолья. Умудренный опытом Тэд даже не изобразил попытки каким-то образом фиксировать ход беседы. Спохватившись, Абдулла вытащил нас из-за стола и потащил на экскурсию по лагерю.

Ничего особенного лагерь собой не представлял. Жилые пещеры со скудной утварью, складские помещения, ряд хозяйственных построек (опять же в пещерах) – вот, собственно, и все. Смотреть тут было не на что.

Особое внимание командир заострил на имеющемся в отряде складе с боеприпасами и системе самоликвидации. Это меня сильно заинтересовало, и, пользуясь случаем, я под руководством Абдуллы тщательно исследовал в визуальном порядке и первое и второе, делая вид, что это интерес чисто описательского свойства.

– Я здесь могу воевать сколько угодно, – похвастался Бекаев. – Боеприпасов хватит надолго. Ну а если они кончатся, у меня есть такое хитрое устройство – пойдемте, покажу…

Система самоликвидации представляла собой установленные в разных точках лагеря мощные фугасы, объединенные общей электросетью.

– Иранские специалисты делали, – небрежно этак бросил Абдулла. – Нам представители всех народов помогают…

Осмотрев фугасы, мы с Тэдом проследовали в покои командира, где Бекаев показал устройство дистанционного управления, которое приводило в действие систему самоликвидации. Оно состояло из коробки с приемной антенной, от которой в разные стороны разбегались провода телефонного кабеля, и передатчика – пульта дистанционного включения сигнала.

– Я эту штуковину постоянно ношу с собой, – Абдулла любовно погладил пульт и спрятал его в нагрудный карман. – Если что, набрал код, на табло высветились нули, выставил время и нажал на красную кнопку. Когда время выйдет, база взлетит на воздух! – Бекаев вздел руки к пещерному своду и, надув щеки, сделал вот так: -

Пxxxx!!! И все… Можно время не выставлять, сразу нажать красную кнопку – тогда база взлетит на воздух мгновенно.

– Вместе с тобой? – игриво поинтересовался я.

В моей пещере нет фугасов, – мудро улыбнулся Абдулла. – Если база взорвется, дверь в галерею засыплет камнями. Пока враги будут ее расчищать, я спокойно удалюсь на безопасное расстояние. Пошли, покажу. – Абдулла провел нас по коридору к железной двери, утопленной в скальном монолите, и, набирая код на механическом замке, пояснил: – Здесь мы иногда выходим на операции, когда нужно работать по ту сторону скал. Код, естественно, знаю только я. – Дверь ржаво скрипнула и резко распахнулась. – На пружинах, – пояснил командир. – Пошли, выведу вас в одно интересное местечко. Только, смотрите, не захлопывайте дверь – замок автоматически закрывается. Придется потом обходить вокруг полдня!

Освещая себе путь фонариком, Бекаев прошел в дверной проем и начал спускаться. Мы с британцем двинулись вслед за хозяином по скрипучим ступеням деревянной лестницы, спиралью спускавшейся вниз по узкому коридору с низким сводчатым потолком. Минут через пятнадцать мы неожиданно выскочили из узкого лаза на лесную поляну и удивленно замерли на месте, рассматривая высокую траву, деревья, кусты…

– Что, не ожидали?! – воскликнул Абдулла, довольный произведенным эффектом. – Вроде бы были в мрачных пещерах, а тут – на тебе, лес, травка… Только не советую ходить по этой травке. В десяти метрах от лаза начинается лесная полоса, которая напичкана минами.

Придя в себя, я поинтересовался, как это они умудряются шляться на операции по заминированному лесу.

– А у меня формуляр есть, – признался Абдулла. – У меня все по науке. Там каждый проход обозначен, каждая мина учтена… Ну хватит, пойдемте назад. – И гостеприимный хозяин проводил нас в «гостиницу», расположенную по соседству от его пещеры…

За время нашего пребывания в лагере Бекаева, кроме расстрела пленных, ничего примечательного не случилось. Днем отряд почти поголовно спал, а ближе к вечеру на базе начиналась вялотекущая жизнедеятельность. Насколько я понял, такой жизненный уклад здесь сформировался уже давно и был обусловлен спецификой ночной боевой работы.

Контроль за нашим времяпровождением не велся, поэтому мы с Тэдом имели возможность беспрепятственно шляться по территории базы в любое время дня и ночи.