Встретивший их человек с полуслова понял главаря – единственный, кто не понимал, а только смутно догадывался, о ком идет речь, был Алексей Вершинин.

– Да. Наверху. Ждет вас.

– И чего ты вылупился?! Марш отсюда, голодранец! Возвращайся к своим обязанностям! – включился Тимоха, стоящий позади Трофима. Химик-самоучка испугался так, что след его мигом простыл – только эхо приказа Тимофея все еще летало по грязному и противному, мерзкому и темному коридору наркопритона.

«Непорядок», – покачал головой Трофим, подумывая исправить творившуюся здесь ситуацию: помимо так называемого «повара», он не обнаружил здесь ни курьеров с товаром и ингредиентами, ни контролеров, сдирающих с местных поселенцев последние деньги на дозу.

Тут на шум в коридоре из комнаты в самом его конце навстречу пришедшим со шприцом наперевес, словно лишившийся разума зомби, выперся странно уродливый мужик, обдолбанный в мясо. Агрессия, невнятное мычание вместо голоса, зеленовато-черный цвет кожи и замазанная рвотой одежда – такого Вершинин в своей жизни еще не видел, поэтому автоматически отошел за спину Тимохи, который вместе с Трофимом и Владом не нашли в этом ничего необычного и ждали, что наркоша предпримет дальше.

Живой труп приближался – по лицу, по глазам, по голосу, по запаху Леха решил, что перед ними был почти что мертвый человек. Сердце у мажора сжалось: нахлынули страшные моменты из прошлого, связанные с зависимостью от элитных сортов зелья, действенных и дорогих, но по сравнению с тем, что он видел и ощущал сейчас, все предыдущее, казавшееся ему безумно опасным, отныне стало цветочками.

Мужик, доживавший в этом доме свои последние деньки, услыхал, как кто-то посмел повысить голос и прогнать их добродетеля, готовившего каждый день смертельные зелья для «постояльцев», и решил разобраться с вломившимися сюда наглыми людьми, пока остальные лежат без движения с высунутыми наружу языками.

«Смотри, Лешенька, смотри! – думал Тимоха, прищурив глаза и поглядывая за Вершининым. – Это не твой уровень – с твоими бабками ты мог позволить себе более изящную смерть! Каждый из них мечтает умереть так, но приходится довольствоваться только этим, так что внимай, скотина! Смотри!»

Тем временем невменяемый мужик, шатаясь и кашляя, доковылял до Трофима – жертва самых вредных синтетических наркотиков посмотрел на главаря преступной группировки и, прежде чем поднять на него руку, как на многих своих жертв в поисках денег на дозу, нарик хотел было что-то сказать визитеру, как внезапно дернулся, закатив глаза и раскрыв рот. Он выпрямился, как березовый ствол, и рухнул на пол так, что чуть ли не проломил его. Это все Трофимовский нож хорошо поработал: мигом вошел в брюхо бедолаги да так легко, будто это была не человеческая плоть, а растаявшее масло – Трофим, незаметно расчехливший свое оружие, сам этому удивился.

От увиденной в метре от себя самой нелепой и дикой смерти, от всей этой разрушающей сознание атмосферы и одурманивающего высококонцентрированного и специфического запаха Леша не выдержал и вылетел на крыльцо, на воздух, схватился обеими руками за железное ограждение, тяжело вздыхая. Его стошнило.

Влад хотел было броситься за беглецом, но проницательный Трофим придержал его, обтирая окровавленный нож об висящую на перилах тряпку:

– М-да, слабенькие нынче мужики пошли! – посетовал Трофим. – Нет, вот ведь неженка! Уебок домашний! Таким макаром нам с ним еще долго сидеть. Черт, а время не ждет! Ладно! Влад, выкинь отсюда на хуй трупак, – махнул рукой Трофим. – Тимоха! Проследи, чтоб мистер Вершинин отдышался, вытер морду и тащился сюда! – скомандовал он, задумывая снова испытать мягкотелого Леху.

– Будет сделано, – подчинился Влад, схватив грязного мужика за ноги и потащив его в сторону выхода, из которого в темный коридор заливался дневной свет и постепенно тонул во мраке этого мертвого места.

Тимофей тем временем вышел на крыльцо.

– Иди-ка сюда! – с издевкой и удовольствием оттого, что он теперь может безгранично распоряжаться и издеваться над Лешей, скомандовал Тимоха, схватив мажора за шею и потащив его назад в дом.

Вершинин как мог сопротивлялся Тимохе, но тот приволок его к Трофиму и усадил на колени перед главарем – оба поняли, что должны были сделать с Вершининым, обнаружив его болевую точку.

– Смотри, смотри внимательно! – кричал Тимоха.

Вершинину было больно и противно смотреть на больных и измученных опустившихся на самое дно наркоманов, которыми были забиты все комнаты на первом этаже. Он зажмурил глаза. Тимофей уловил сопротивление их гостя и со всей силы хлестанул его ладонью по щеке так, что Вершинин очухался и раскрыл глаза. Тимоха схватил его за голову, чтобы тот смотрел во все глаза и запоминал это место. Трофима забавляла мысль о том, где был бы Вершинин, если б не завязал с наркотиками, что бы его ожидало: превращение в недоумка, ВИЧ, психозы, импотенция, туберкулез – впрочем, как и у всех нашедших себе приют в этом проклятом месте.

– Непривычно, правда?! Особенно тебе! А это, Леха, самое дно… Неприятный осадок всей нашей разрушительной среды. Смотри и наслаждайся, молись Господу, ведь тебе, идиоту, повезло быть выше всего этого. Но каждый, кто завяз в нашей паутине, рано или поздно обязательно окажется здесь, – с улыбкой произнес Трофим. – И самое замечательное в том, что поток людей не иссякает.

– Винт, крокодил, спайс, травка, гашиш, пластилин, инголянты – все это здесь, – продолжал Тимоха.