Даже если я лишь приложение, он никак этого не выдавал. Не давал почувствовать себя ненужной и незначительной.

Может, он взял меня сюда вовсе не потому, что опасался похождений влюблённой девицы?

Едва я успела подумать об этом, как «печать молчания» рассеялась, остатки силы холодком ухнули в пространство. Лефорт понял, что к чему и остаток встречи сидел тише воды, ниже травы. Что же, вынужденное безмолвие работает не хуже ударов тока. Так и запишем.

— Для протокола, — сказал мессир, принимая собранный вид, — моя кандидатура — принцесса Самира, старшая дочь эмира аш-Базед. Образованна, не глупа, но начисто лишена амбиций и не склонна к ведению интриг. Принцесса менее красива, чем младшие сёстры, однако, никто не назовёт её уродливой. Она отличается крепким здоровьем, и, что немаловажно, ходит в любимицах у отца. Эмир известен вспыльчивым нравом, но за эти годы ни разу не отослал Самиру прочь, чего не скажешь об остальных детях.

— Если отец так её любит, может, он не захочет с ней расставаться? — спросил министр финансов.

Я заметила, как они с дочерью переглянулись. Ах, значит, леди Ригби фыркала на меня не просто из ревности. Её семейство настроено играть по-крупному.

— Любовь, — криво усмехнулся маг, — значит для него гораздо меньше, чем дополнительная опора у трона. Сейчас положение эмира устойчиво, но он не доверяет ни сыновьям, ни перемирию с варварами пустынь, так что совсем не против заручиться нашей поддержкой. Итак, переговоры с шахрезамской стороной близки к завершению. Если у кого-то есть возражения, я хочу услышать их сейчас.

Собрание переглядывалось в молчании. Леди Ригби кусала бескровные губы. Она сжимала и разжимала кулаки, искоса поглядывая на отца, но тот не издавал ни звука, придавленный пристальным взглядом мессира.

— Единогласно, — припечатал маг.

— Подождите, — сказала я, волнуясь так, что хотелось провалиться сквозь стул, перекрытия и саму землю. — Но что думает об этом сам принц? Он ведь может быть против. Заартачится в самый неподходящий момент, сорвёт все договорённости… Международный скандал! Только представьте, как неловко получится: вы приложили столько усилий, обо всём договорились, невеста уже пакует свадебные сундуки в дорогу, а тут раз — и всё отменяется. Шахрезамцы решат, что их просто одурачили. Три месяца водили за нос, чтобы посмеяться. Ужасно оскорбление. Будет удачей, если всё, что за этим последует, ограничится разрывом дипломатических отношений.

Чем дольше я говорила, тем сильнее вытягивались лица окружающих. Не знаю, чего они ожидали от меня, кем считали, но картинка в их головах явно не складывалась.

Лорд Вальде взирал на мой демарш с каменным выражением.

— Вот именно, — с готовностью подхватила леди Ригби. С заблестевшими глазами она вертелась на стуле, не в состоянии усидеть спокойно. — Вот именно! Дипломатия и чего-то там.

Она не вполне поняла содержание моей речи, но главную суть уловила.

Широкий лоб Четвёртого советника собрался морщинами в гармошку. Адельтоны быстро перешёптывались. Леди Кемброк неожиданно подмигнула мне.

Один Броуз сидел с ничего не выражающим лицом, как и прежде. Если бы меня попросили по нему определить, о чём речь, я бы остановилась на обсуждении стоимости сыра в ближайшей лавке.

Внимание мессира настигло меня, как удав — мышь.

— Леди Вилфорт высказывает разумные опасения, — ровным тоном сказал он. — Какое счастье, что я могу развеять их без следа. Принц сделает то, что от него требуется. Он разумный молодой человек, не склонный к ненужному риску. Могу поручиться в том, что долг для него важнее личных симпатий. Или их отсутствия.

Я осмелилась поднять глаза и тут же пожалела об этом.

Маг видел меня насквозь.