– Полиция. Тебризская полиция, – ответил Эрикки, с беспокойством чувствуя, что каждый вопрос заводит его все дальше в зыбучие пески. – Спроси его, могу ли я воспользоваться телефоном, Азадэ.

– Телефоном? Разумеется. В свое время. – Сержант несколько секунд изучающе смотрел на кружившие вдалеке «Хьюи». Потом обратил свои суровые карие глаза к Эрикки. – Я рад, что полиция осталась верной правительству. У полиции есть долг перед государством, перед народом, и она должна охранять закон и порядок. Торговля оружием противозаконна. Бегство от полиции, поддерживающей закон, есть преступление. Не так ли?

– Да, но мы не торговцы оружием, сержант эфенди, и мы не бежим от полиции, охраняющей закон, – сказала Азадэ, теперь еще больше испуганная. Граница была так близко, слишком близко. Для нее последняя часть их побега была сущим кошмаром. Совершенно очевидно, что Хаким поднял на ноги весь приграничный район, никто, кроме него, не имел такой власти, чтобы организовать перехват так быстро, и на земле, и в воздухе.

– Вы вооружены? – вежливо спросил сержант.

– Только ножом.

– Дайте его мне, пожалуйста. – Сержант взял нож. – Пожалуйста, следуйте за мной.

Они отправились в полицейский участок, небольшое кирпичное здание с камерами, несколькими кабинетами и телефонами рядом с мечетью на небольшой деревенской площади.

– В последние месяцы у нас было много беженцев, самых разных. Они приходят по дороге, иранцы, британцы, европейцы, американцы, много азербайджанцев, много – но ни одного советского. – Он рассмеялся собственной шутке. – Много беженцев, богатых, бедных, хороших, плохих, много преступников среди них. Некоторых отослали назад, другие двинулись дальше. Иншаллах, а? Пожалуйста, подождите там.

«Там» оказалось не камерой, а комнатой с несколькими стульями, столом и решетками на окнах, большим количеством мух и без выхода. Но она была теплой и относительно чистой.

– Можем мы получить немного пищи и воды и воспользоваться телефоном, пожалуйста? – попросила Азадэ. – Мы можем заплатить, сержант эфенди.

– Я закажу вам что-нибудь из гостиницы в деревне. Еда хорошая и недорогая.

– Мой муж спрашивает, можно ли ему позвонить по телефону?

– Разумеется. В свое время.

Так прошло утро, а теперь и полдень давно миновал. За это время принесли еду: рагу из риса с бараниной, хлеб местной выпечки и турецкий кофе. Азадэ расплатилась риалами, и с нее не взяли сверх положенного. Сержант разрешил им пользоваться туалетом – дурно пахнущей дырой в земляном полу, – водой из бака и старым тазом, чтобы умыться. Медикаментов не было, только йод. Эрикки как мог обработал свои раны, скрежеща зубами от неожиданно острой боли.

Он был все еще слаб и измотан. Потом он устроился на стуле, положил ноги на другой, Азадэ села рядом, и он задремал. Время от времени дверь открывалась, и то один, то другой полицейский входил к ним, потом выходил снова.

– Мать их в бога душу, – бормотал по-русски разбуженный Эрикки. – Куда мы отсюда денемся?

Она успокаивала его, оставалась рядом и держала свой собственный страх за железной дверью. Я должна нести Эрикки на своих плечах, повторяла она себе снова и снова. Теперь она чувствовала себя лучше, ее волосы были расчесаны и струились по плечам, лицо чисто вымыто, кашемировый свитер аккуратно вычищен. Через дверь она слышала приглушенные разговоры, иногда дребезжание телефона; легковые машины и грузовики проезжали мимо в сторону границы и обратно, жужжали мухи. Усталость овладела ею, и она заснула, но спала тревожно, и сны были тяжелые: вой двигателей, стрельба, Хаким верхом на коне, как казак, летящий на них в атаку, она и Эрикки по шею закопаны в землю, лошадиные копыта ударяют совсем рядом, в следующий миг они уже свободны, бегут прочь от границы, которая представляет собой гектары спутанной колючей проволоки, лжемулла Махмуд и деревенский мясник вдруг возникают между ними и спасением, и ту…

Дверь открылась. Они оба проснулись как от толчка. В комнате стоял майор в безукоризненно чистом не глаженом мундире и гневно взирал на них; по бокам от него сержант и еще один полицейский. Майор был высоким мужчиной с суровым лицом.

– Ваши документы, пожалуйста, – обратился он к Азадэ.

– Я… я уже отдала их сержанту, майор эфенди.