– Сайада!
Она была надлежащим образом поражена, и в следующий момент он уже целовал ее, и она чувствовала вкус соли и запах крема от солнца и пота и решила про себя, что день сегодня все-таки сложится великолепно.
– Я только что прилетела,
– Чудо и есть, до чего же нам повезло! Но ты не можешь лететь завтра, завтра воскресенье. Завтра мы устроим барбекю, с омарами и устрицами!
Он был бесконечно уверен в себе и очаровательно убедителен, и она подумала: почему бы нет? Бейрут может подождать. Я жду уже так долго, еще один день ничего не изменит.
А он решил: как замечательно все получилось! Этот уик-энд обещал быть сущим кошмаром, но теперь – любовь после обеда, а потом сиеста. Позже я закажу идеальный ужин, потом мы немного потанцуем, затем будем нежно любить друг друга, потом хорошо выспимся, готовые к еще одному идеальному дню в воскресенье.
–
Больница. 13.16.
– Доброе утро, доктор Лануар. Капитан Мак-Айвер, добрые вести или дурные? – спросил Жан-Люк по-французски: отец Антуана Лануара был родом из Канн, его мать была бахрейнкой, закончившей Сорбонну дочерью безграмотного рыбака, который до сих пор занимался ловлей рыбы, как делал это всегда, до сих пор жил в своей лачуге, хотя был владельцем нефтяных скважин и мультимиллионером.
– Серединка на половинку.
– И насколько же эта половинка посередине?
Врач сложил пальцы домиком. Он был заслуженным человеком на исходе четвертого десятка, учился в Париже и Лондоне, говорил на трех языках: арабском, французском и английском.
– Несколько дней мы не будем этого знать с достаточной точностью, нам еще предстоит сделать кое-какие анализы. По-настоящему мы узнаем, насколько все хорошо или плохо, когда ему сделают ангиограмму, а это будет через месяц. Пока же могу сказать, что капитан Мак-Айвер реагирует на лечение и не испытывает болей.
– Но с ним все будет в порядке?
– Стенокардия – вещь вполне обычная, как правило. Как я понял со слов его жены, последние несколько месяцев он испытывал ощутимый стресс, а в последние несколько дней стресс еще больше усилился из-за этой вашей затеи, «Шамала», – оно и неудивительно. Какое, впрочем, мужество! Я снимаю шляпу перед ним, вами и всеми, кто принимал участие. В то же время я настоятельно советую представить всем пилотам и членам экипажа отпуск на два или три месяца.
Жан-Люк просиял.
– А можно получить эту рекомендацию в письменном виде? Разумеется, больничный отпуск на три месяца должен быть с полным сохранением зарплаты – и пособий.
– Разумеется. Какую великолепную работу вы все проделали для своей компании, рискуя жизнью, – вы все должны получить вполне заслуженную премию! Это странно, что сердечный приступ не случился больше ни у кого из вас. Два месяца необходимы для восстановления здоровья, Жан-Люк, и вам обязательно нужно будет пройти тщательное медицинское обследование, прежде чем вы вернетесь к полетам.
Жан-Люк озадаченно посмотрел на него.
– Мы все можем ожидать сердечного приступа?