Он потряс головой, возвращаясь к реальности. Петр Алексеевич входил в свою полководческую зрелость. Прежде чем осадить Нотебург, он побеспокоился о флангах. По его приказу фельдмаршал Шереметев приступил к активным действиям: нанес поражение Шлиппенбаху при Гуммельгофе и разорил Лифляндию. На противоположном фланге, в Финляндии Апраксин оттеснил Крониорта. Наконец, шведский флот был выбит с Ладожского озера. Помогать Нотебургу в результате стало некому и нечем. Жирный карась был беззащитен, откормлен и готов либо в котел, на уху, либо в глину и печь в костер.

Все это Дмитрий узнал не от окружения Петра, и уж тем более не от самого царя, а на лекции от профессора и от лохматого учебника XXI веке. Нет, не то, чтобы царь от него что-то специально скрывал. Просто время информационной эпохи еще не пришло и большая часть населения питается информационными крохами. Царь знает, исполнители частично тоже, а остальные обойдутся. Хотя, разумеется, даже в эти годы это не лучший вариант и вскоре, уже в 1703 году, появятся официальные «Ведомости» – первая печатная государственная газета в России, где понемногу обо всем рассказывается.

С Петром Дмитрий в последние месяцы виделся несколько раз, но переговорить по душам было некогда – очень уж много работы было и у царя, и у Дмитрия. Ничего, уберут шведов с Невы, начнут строить Санкт-Петербурх, а, точнее Санкт-Петербург, там и наговорятся. За одним и напьются. Его водки! Дмитрий уже решил, что, если не убьют, одно из первых заведений будет предприятии по выработке различных водок и наливок из них.

А пока надо взять Нотебург. Ибо, прежде чем что-то строить, надо эту землю захватить. Осаду крепости начали в августе 1702 года. Первой прибыла гвардия (2 батальона), затем в течение месяца подтянулась обычная пехота, конница, опять гвардия. Больше тридцати тысяч человек! Правда, в штурме участвовало только двенадцать тысяч с половиною. А воевало против них оборонялось всего полтысячи человек! В чистом поле такой отряд раздавили бы, даже не заметив. Но за высокими стенами при поддержке многочисленной артиллерии шведы чувствовали себя уверенно и активно огрызались огнестрельным оружием.

Русские обирались с силами долго. Дмитрию, да и другим тоже, уже начала приедаться эта крепость. И осенняя пора – нудные дожди, промозглый холод, свирепые ветра с Ладоги – не очень-то внушали хорошее настроение.

В начале октября началась артиллерийская канонада. Почти неделю больше полусотни осадных пушек при помощи полевых и корабельных долбили несчастную крепость. Пожары, разрушения, клубы пыли и дыма, – казалось, после этого ада от Нотебурга ничего не останется, а немногочисленные защитники сразу сдадутся.

Но бывалые воины морщились. Неопытные артиллеристы стреляли куда угодно, только не в стены, бреши получились маленькие и брались шведами под многослойный огонь. Русские же пушки постепенно выходили из строя из-за интенсивной и неумелой эксплуатации. Постепенно уже все приходили к мысли, что пехоте придется штурмовать стены, а, значит, нести повышенные потери. А что делать?

Петр, стоявший среди своих любимых преображенцев, с чувством выругался.

– Все, тянуть больше не будем, – громко сказал он, – завтра будет штурм! Семеновцы, набирайте охотников.

– А мы, – обидчиво спросил Дмитрий, – али не признаешь уже преображенцев, государь?

Петр хитро посмотрел на Дмитрия. Вопрос ему понравился.

– И с преображенцев тоже, но немного. Не все вам жар загребать, дайте и другим повоевать.

В ночь на одиннадцатое октября четыре десятка охотников из семеновцев во главе с сержантом Мордвиновым по сигналу – три залпа мортир, смело бросились навстречу картечи и пулям. Они перебрались через ров и попытались проникнуть через брешь в крепость.

Но шведы труса не праздновали и достойно встретили русских. К тому же брешь была небольшой, стены по фундаментам и нижним ярусам оказались целыми, и атака забуксовала.

На помощь Мордвинову Петр отправил сотню с гаком семеновцев вместе с остатками охотников во главе с гвардии подполковником князем Голицыным. Но этого явно было мало.

– Карпов, Кистенев, берите преображенцев и подоприте семеновцев! – потребовал царь.

Офицеры отдали честь и бросились с гвардейцами к крепости. Шведы отбивались, как могли. Сверху они обстреливали русских из пушек, ручного огнестрельного оружия, кидали бревна и камни. Убитые и раненные измерялись сотнями. Майор Карпов еще при выдвижении к крепости был ранен картечью в руку и ребро, но остался в строю. Правда, полноценного командира из него уже не получалось и Дмитрий был вынужден все чаще его подменять.

Ожесточенное сопротивление шведов все равно не остановило бы русских. Но лестницы, сделанные на глазок, оказались короткими и не позволяли проникнуть за стены. Солдаты дрогнули. Несколько из них побежали к реке.

Но офицеры, ожесточившись, уже не собирались отступать. Пока князь Голицын железной рукой наводил порядок среди солдат, заодно отпихнув приткнувшиеся к берегу около крепости лодки, Дмитрий приказ вязать лестницы по двое. В ход пошло все – офицерские шарфы, кожаные ремни, располосованные кафтаны. Получались шаткие, но высокие сооружения, позволяющие подняться на стены.

Подбежал посыльный. Петр приказывал отступать и перегруппировать силы. Голицын переглянулся с Кистеневым, посмотрел на сидевшего от слабости на земле Карпова – у него вытекло много крови и громко сказал: