Неожиданно в дверь моего номера кто-то осторожно постучал. Я выдвинул ящик стола и достал лежавший там пистолет. Мои спутники насторожились и приготовили оружие. Стук повторился.
– Кто там? Какого черта вам надо? – грозно спросил по-немецки Пьер, гигант с лихо закрученными усами и сабельным шрамом на щеке.
– Мне надо передать записку одному господину… Меня послал мсье Маршан. И еще один русский генерал, с которым господин, которому предназначена эта записка, очень хотел бы увидеться…
– Это ловушка, – шепнул мне Жак, возглавлявший мою охрану. – Хотя…
– Жак, впустите посланца Маршана. – велел я. – Ведь если мы будем шарахаться от каждой тени, то наше путешествие в эту варварскую Пруссию окажется пустой тратой времени.
Жак кивнул мне и, подойдя к двери, осторожно отодвинул массивную задвижку…
Ну вот, сподобил меня Господь встретиться лично с самим Наполеоном Карловичем Буонапарте, без пяти минут императором Франции. А отправился я в гостиницу «Кроне», чтобы лицезреть эту знаменитость по приказу шефа. Майор Никитин сказал:
– Кроме тебя мне послать к Наполеону просто некого. Ты единственный из нас, кто шпрехает по-французски. Остальные же кроме «шерше ля фам» и «мерси боку» ничего не знают. Понимаю, что ты больше специалист по отстрелу нехороших людей, но потолковать по душам с будущим императором Франции придется тебе. На всякий случай с тобой на встречу пойдет Сильвер. Он хоть и ни бельмеса по-французски, но стреляет и ногами машет не хуже тебя.
К этой самой «Короне» мы добрались с помощью Ганса. Это прямо не человек, а золото. Все знает, все умеет, но при этом молчит и не лезет с советами. Рот открывает лишь тогда, когда надо. Ведь именно с его помощью мы нашли подземный ход, по которому можно преспокойно пробраться из нашей половины замка в неприметный подвальчик дома, расположенного рядом с ратушей. И пусть британцы до посинения следят за нами, они так и не узнают, как мы их надули.
А узнал Ганс о подземном ходе от какого-то своего старого приятеля, который использовал подобные ходы для того, чтобы прятать в них тюки с контрабандой. Правда, чтобы мы получили доступ в подземелье замка, нам пришлось раскошелиться. Здешний «крестный отец» не захотел даром поделиться конфиденциальной информацией. Ну что ж, знания – тоже товар, за который надо платить…
Выбравшись из подвальчика, мы не спеша втроем побрели по улицам старого города. Чем-то здешний Кёнигсберг напоминал нам Таллин и Ригу. Ну или наш Выборг. Чистенько, аккуратненько, народ все больше степенный – одним словом, Пруссия. Ганс по дороге рассказал нам о том, как мы попадем в гостиницу.
– За ней следят англичане, но их мало, и потому туда можно незаметно пробраться, – Ганс неожиданно подмигнул нам. – Я с вами не полезу – в ней могут оказаться люди, которые слишком хорошо меня знают. Рядом с «Короной» вас встретит человек, который доставляет в гостиницу провизию. Вы поможете ему выгрузить с повозки пару бочонков пива и деревянный короб с копчеными угрями. Ребята вы крепкие, и каждый из вас запросто возьмет по бочонку и с заднего хода войдет на кухню «Короны». Ну а потом ступайте туда, где находится человек, с которым вы так желаете увидеться.
Все произошло так, как задумал Ганс. Неразговорчивый мужик в одежде, которая пропахла копченой рыбой, проводил нас с черного хода в гостиницу. Мы осторожно поставили на пол увесистые бочонки, в которых плескалось пиво, и вопросительно посмотрели на него.
– Вам надо пройти по этой лестнице, – приятель Ганса махнул рукой, указав на полутемную лестницу, – и подняться на третий этаж.
Вот она, дверь в номер, где нас ожидает Наполеон. Правда, впустят нас к нему или нет? Могут и не впустить. Тогда придется возвращаться… Но нас все же впустили.
После недолгих переговоров с не совсем вежливым охранником Наполеона щелкнула задвижка, и крепкая дубовая дверь распахнулась. В прихожей нас встретили два здоровенных мужика, одетых в цивильное. Правда, один из них был вооружен пистолетом, а второй держал в руке острый кинжал.