— Конечно, нет. Она желала бы для меня долгой, очень долгой жизни, — насмешливо изогнулись узкие мужские губы. — Хотя… она ничего бы для меня уже не пожелала. Даже если бы смогла. В сердце Лили Поттер не осталось места для Пожирателя Смерти.

— Сев…

— Оставь меня.

— Северус!

— Уходи.

— Помнишь, как Слагхорн и Дамблдор постоянно твердили о том, что любовь — великая сила? А мы смеялись… — Нарцисса запахнула плащ, стараясь удержать остатки улетучивающегося тепла. — Теперь у нас с тобой не осталось ничего, кроме любви.

— С той лишь разницей, что ты любишь живых, а я — мертвых.

— Если ты сломаешься, Сев, что будет с Гарри?

— Вечно бедный, вечно жертвенный агнец — Гарри! Ты находишь в том памятнике хоть малейшее сходство с Лили? — внезапно сменил тему он.

— Прошло пятнадцать лет, — растерянно ответила Нарцисса. — Я не могу судить. Я не помню.

— А я — помню. Лицо Лили совсем не похоже на это. Её здесь нет. На самом деле её нигде нет, потому что за гранью смерти ничего не существует. Ни награды, ни кары.

— Тебя это успокаивает?

— Меня это приводит в отчаяние. Я никогда её не увижу. Моя судьба скользить за тенью солнечного зайчика, бежать за воспоминаниями, но ловить лишь пепел остывших лет. Я прихожу сюда раз за разом лишь затем, чтобы взглянуть на мраморную плиту. Только так я могу удостовериться, что она действительно жила, а не является плодом моего воображения. — Северус скривился. — Он и тут обыграл меня, верно? Никчёмный, легкомысленный Джеймс Поттер обрел покой, в то время как для Северуса Снейпа покоя нет. Ты всё время напоминаешь мне о Гарри. Неужели же ты не понимаешь, что если бы я только мог, я навсегда бы удалил мальчишку с моих глаз?

— Но как же?… Он единственное, что напоминает о…

— Да что же не напоминает мне о ней? Я и под ноги не могу взглянуть, чтобы на асфальте не увидеть её лицо. Даже ты существуешь постольку, поскольку когда-то была связанна с ней, слышала её голос. Пятнадцать лет! Пятнадцать долгих лет я принуждён напоминать себе, что нужно дышать; сердцу — чтобы оно билось. С каждым новым днем я словно сжимаю тугую пружину. Пятнадцать лет я дышу только затем, чтобы служить её ненавистному сыну, которому охотнее всего свернул бы шею. «Любите ненавидящих вас» — это просто, по сравнению с тем, чтобы жить ради того, кого ненавидишь. Но какая разница? — спрашиваю я тебя. Какая разница, любовь или ненависть — всё зря. Всё канет в пустоту.

Ливень неистово мочалил ветки, вставал стеной между надгробиями, превращая землю в грязь. Потоки воды хлестали, словно пощечины.

— Что ты будешь делать, если Гарри погибнет? — тихо спросила Нарцисса.

— Если? — оскалился Снейп в насмешке. — Дамблдор считал, что Поттер непременно должен погибнуть.

— О чём ты говоришь?!

— Всего лишь о том, что Гарри Поттер последний крестраж Тома Реддла.