Вечером понедельника, в дымном свете вокзальных фонарей, Орри наблюдал за тем, как страна делает очередной роковой шаг к настоящей войне. Какой-то потеющий мужчина в рубашке с короткими рукавами писал последние новости мелом на черной грифельной доске. Одна новость гласила, что президент Линкольн заявил о существовании некоего мятежа и призвал семьдесят пять тысяч добровольцев встать под ружье на три месяца.

Маленькая толпа, собравшаяся перед доской, зааплодировала. Орри повернулся, чтобы пойти к своему поезду. Толпа напирала, выкрикивая одобрения президенту и проклиная Юг. Орри понял, что пройти не сможет.

– Извините… – сказал он.

Никто не отступил. Трое мужчин, стоявших поближе, внимательно всмотрелись в него. Он пожалел, что не взял с собой в дорогу пистолет.

– Что вы сказали, мистер? – спросил один из троих.

Орри понимал, что должен говорить как можно меньше, но подобные меры предосторожности были ему противны.

– Сказал, что мне бы хотелось пройти, если вы не против.

– Эй, да тут у нас джентльмен-южанчик! – прорычал другой мужчина.

В то же мгновение Орри окружила толпа зевак, большинство из которых, как ему показалось, были потными мужчинами с небритыми физиономиями и злыми глазами. Они преградили ему дорогу спереди и с боков. За спиной послышался чей-то мерзкий шепоток. У него пересохло во рту.

Толпа все больше напирала. Прижимая правой рукой сумку с деньгами, он судорожно думал, как вырваться из этого кольца. Чьи-то руки схватили сумку. Голоса стали громче.

– А что это у тебя в сумке, южанчик?

– Спорю, что-то ценное.

– Давай посмотрим.

– Давайте посмотрим! – подхватили все хором. – Давайте посмотрим!

В ушах у Орри зазвенело от панического страха. Он почувствовал, как сумка вот-вот соскользнет с плеча, и подчеркнуто открыто потянулся к внутреннему карману сюртука. Мужчина, который держал сумку, охнул и отшатнулся.

– Если обычная вежливость не убеждает вас в том, что нужно дать мне пройти, джентльмены, – сказал Орри, – мне придется прибегнуть к другим средствам. – Он сунул руку за левый отворот сюртука; мужчина тут же отпустил сумку.

– Эй, парни, поосторожнее. Он вооружен.

Стоявшие поближе сразу утратили желание дразнить чужака. Орри продолжал держать руку за пазухой, и сначала один мужчина, потом другой попятились, открывая для него проход. Ему было нелегко нести сумку, прижимая ее к боку лишь верхней частью руки, но он справился. Быстро пройдя вперед, Орри чувствовал, как яростно колотится пульс в ладони.

Выбравшись из толпы, он поспешил прочь. Один-два голоса выкрикнули ему вслед оскорбления. Он даже не оглянулся.

В поезде Орри пытался подремать, но был слишком потрясен недавними событиями, поэтому всю ночь просидел без сна, поставив сумку между ногами. На следующее утро, в Филадельфии, он нашел галантерейный магазинчик и купил небольшие ножницы, иглу, нитки и ленточки трех цветов. После этого, запасшись терпением и призвав на помощь какую-то краснощекую женщину за стойкой небольшого ресторанчика, он сложил из ленточек розетку. Женщина с большой радостью согласилась выполнить его неожиданную просьбу и, похоже, даже гордилась тем, что помогает ему.