Маза

Что мне нравится в Санкт-Петербурге – тут почти ничего не меняется уже лет сто. С утра выходишь на пробежку к заливу, а там всё такой же мокрый песок, и волны такие же медленные, и здания вдоль берега те же. Ну, дамбу немного подновили, когда море поднялось, да мост с кольцевой дорогой пошире стал. Вот и все новости, если с берега смотреть.

И даже в самом городе особых изменений не заметно. Архитектура старая, эдакий городок-музей на острове. Население по большей части пенсионного возраста, безо всякого технологического пафоса – но зато и без столичных истерик о том, «как великую страну развалили» и «кто в этом виноват». Нет, у нас люди спокойные, ближе к земле, к морю. Наверняка и в других провинциях так живут, не только на нашей окраине.

Но в тот день мне пришлось уйти с залива пораньше. И не домой, а прямо в современный мир. В основном-то я из дома работал, но тут особый случай, нужна была личная встреча в офисе. И только я поднял глайдер, только открыл присланный Кортесом документ, так сразу понял, что денёк будет непростой.

Во-первых, я не люблю на автопилоте летать. Даже поддержал в своё время законопроект о запрете беспилотников на земле – после того, как «Тесла» подавила кучу народа своими слепошарыми тачками. Хотя в воздухе места много, тут можно на время доверить управление машине, и я волей-неволей стал этим пользоваться иногда, чтоб по пути готовиться к таким вот встречам. Но недолго. Просмотрю какую-нибудь презентацию одним глазком, минут за десять – и снова штурвал в руки, чтоб навык не терять.

Однако в то утро мне прислали документ не только огромный, но и на английском. А мой английский… не для беглого чтения, скажем так. Родителей заставляли нам нём писать почти всю жизнь, но потом вслед за пандемиями начался тот самый «развал великой страны» – сначала Техас, за ним Калифорния, а там и другие побежали, наша Флорида тоже потребовала независимости, ну и английский наконец убрали отовсюду, где он был обязательным. И правильно, грубый он какой-то, будто лягухи квакают. То ли дело наш испанский, просто музыка.

Вообще-то мне этот развал даже помог устроиться. Особенно если учесть, что мой дед приплыл во Флориду с Кубы на плоту из пластиковых бутылок, и всю жизнь был счастлив тем, что его не выгнали обратно, позволили работать в автомастерской. А сын его, мой отец, работал шофёром на мысе Канаверал, и тоже не думал куда-то выше взлетать. Хотя меня они всё-таки отправили в лётное училище.

Но после училища я не стал обычным дроноводом, как многие мои сокурсники, не вылезающие из виртуальных шлемов даже в туалете – нет, я пошёл по административной части. И вот тут последствия пандемий дали о себе знать. Что прививки не особо работали, было известно давно. Зато, как выяснилось позже, работали гены, только не у всех: население сократилось в основном за счёт бледнолицых братьев. Эмигранты из Евразии тоже не спешили к нам из-за карантинов, и на космодроме стало не хватать специалистов. Так и вышло, что я, сын простого шофёра, получил должность, о которой никто в семье и мечтать не мог.

Правда, у отца была другая версия моего взлёта. Он утверждал, что это случилось из-за скандала с кораблями Илона Маска. Мол, после того скандала набирать сотрудников в космический центр стали более надёжным способом, на основе мазы. То есть брали таких людей, которые может и не самые умники, зато честные и ответственные, с хорошей историей учёбы, работы и выплаты кредитов. И безо всяких там фантазий марсианских, куда столько денег улетело без толку.

Ну, тоже верно. К чему нам эти дальние планеты? Космодром теперь зарабатывает на запуске спутников, которые полезные дела делают. Кому связь нужна хорошая, чтоб голодрамы качать да в шутеры играть, а другим – карты для туризма, прогнозы погоды, или там наблюдение за полями для фермеров. Нормальный, честный бизнес. А в таком бизнесе без мазы никуда.

Взять хоть эту встречу, на которую мне пришлось с утра лететь в тот день. По правде говоря, там всё уже было решено и так. Тендер на поставку новых ракет-носителей автоматически выиграла компания, у которой самая высокая маза, аж семьсот с чем-то. Мне надо было лишь кое-какие формальности проверить. Как у нас шутят – подмести мусор за искусственным интеллектом, потому что у него рук нету.

Только на этот раз мусор попался странный. Все полтора часа лёта от Петербурга до Канаверала я со скрипом продирался через здоровенный англоязычный файл, проклиная Кортеса, который прислал мне эту муть. Ещё в лётной школе, где мы вместе учились, Кортес очень кичился тем, что знает два дополнительных языка. В общем-то и вправду полезное знание в наше время, когда все сидят на автоматических переводчиках. Именно это помогло Кортесу создать собственное агентство корпоративной разведки. Я иногда просил его «пробить» кого-нибудь из бледнолицых, и он много чего интересного мне подкидывал. Только всегда с издевательскими шуточками.

Вот и на этот раз, когда я прогнал его документ через переводчик, получился какой-то порнографический сценарий, где главным героем выступал «крепкий возбудитель», а дальше шли «юбочки», «прокладки», «нежные яйца» и «глубокие толчки». Кортес однажды рассказывал, что машинные переводчики обучаются на текстах из Сети, раньше там было много научно-технических материалов, а теперь Сеть завалена женскими романами… Ну ясно, он решил показать этот эффект на моей тематике.

Тем не менее, когда глайдер подлетал к космическому центру, я уже примерно разобрался, что написано в отчёте Кортеса. Но легче от этого не стало. Получалось, что наш тендер выиграла очень сомнительная контора. Разработанный ими «крепкий возбудитель» (то есть ракета на твёрдом топливе, если говорить без порно-переводчика) – это вообще не самостоятельный проект. Они просто срисовали технологию старого китайского движка, который в свою очередь был копией ещё более древней ракеты русских. И у этой фальшивой конторы до сих пор не было ни одного удачного запуска! А мне предстояло встретиться с сеньором Ковальски, основателем этой «инновационной компании», и задать ему пару неудобных вопросов, с учётом открывшихся фактов.