Фенберг глубоко вздохнул и опять откинулся на диван.

— Мне показалось, что вы устали от езды и промокли, поэтому я накрыла вас одеялом, — объясняла Элен Митикицкая. Фенберг поправил шляпу и снова нырнул под теплое одеяло. — Доброе утро, мистер Фенберг.

Мистер Фенберг что-то проворчал.

Элен поставила на камин чашку горячего чая. Она наклонилась, рассматривая Фенберга с близкого расстоянии, и заметила, что он выглядит несколько более грязным, чем она ожидала.

Фенберг тупо уставился на нее.

Это не овсяный чай или что-нибудь этакое? — спросил он подозрительно. — Я слышал, вы любительница органики.

— Вы тонете и кофеине, — сказала Элен, — и это лишит вас последнего оставшегося в организме витамина В. Не обижайтесь, мистер Фенберг, но вы выглядите ужасно.

— Вы хорошо говорите, Митикицкая, — сказал Фенберг и сел.

Он сделал большой глоток и поставил кружку, глядя на Элен, которая перебирала стопку книг.

Элен улыбнулась. На ней был очень модный вариант репортерского костюма в этот самый ее первый рабочий день: джинсы «Левис, блузка в черно-желтую клетку, новые кроссовки и серое вельветовое спортивное пальто с плечами. Ее нос и щеки были все еще розовыми от утреннего — холода, и она выглядела отвратительно здоровой. Когда она отвернулась от Фенберга, он попытался определить форму и размер ее груди. Он делал это автоматически. У Фенберга был острый глаз и любопытные руки, и не только руки, если женщина позволяла ему улучить момент.

— Насколько я понимаю, вестей о вашем брате все еще нет? — спросила она, перелистывая один из томов.

— Нет. — Фенберг посмотрел на свои дорогие ботинки „Тони Лама, 175.

Они были заляпаны грязью. И сам он тоже. Надо было принять душ.

— Мне надо забрать мальчиков у Малулу и отвезти их в школу, — сказал он, вставая.

— О, не стоит беспокоиться, — ответила Элен. — О них уже позаботились.

— Вы уже отвезли их?

Митикицкая повернулась, но смотрела не на Фенберга, а в потолок, пытаясь найти нужные слова.

Злючка Джо и Клиффорд так и не вернулись в город прошлым вечером. После того, как Фенберг ушел с полицейскими, толстая домохозяйка, прорвавшись через все полицейские преграды, вернула братьев Фенберг номер три и четыре, несмотря на грязь и на то, что обстановка была неподходящей для впечатлительных маленьких мальчиков.

— Вот этот маленький, он… он… он… — это были единственные слова, которые могла произнести всхлипывающая в бурной истерике женщина.

Митикицкая, наклонившись, заглянула в машину. Безвкусный халат женщины был весь разорван, а ее „Анетта Фуницелло“ была вся перепачкана. На шее и ушах женщины было размазано арахисовое масло.