— Какого черта!.. — Буба посмотрел на Фенберга.

— Новый репортер.

— Я кое-что нашла, — снова крикнула она.

— Похоже, она с той стороны дома, — сказал Фенберг.

Полдюжины мужчин в тяжелых ботинках побежали в сад за домом. Была зима и деревья стояли обнаженные. Митикицкая стояла, согнувшись, и разглядывала что-то под ногами. Единственным источником света была сороковаттная лампочка над дверью конюшни. Оттуда с любопытством выглядывали три лошади, от их ноздрей поднимался пар.

— Осторожно, — предупредила она. — Не наступайте сюда.

Она показала на дорожку, по которой можно было подойти. Буба, Фенберг и еще четверо прошли гуськом, ступая на цыпочках к тому месту, где она стояла.

— Боже мой! — ахнул кто-то, посветив фонариком. — Взгляните на размеры этой конечности.

На земле остался след босой ноги девятнадцать дюймов в длину и семь в ширину спереди и пять у пятки. Четкий след. Огромный отпечаток.

— У этого Туберского, должно быть, самые огромные ступни в мире, — сказал один из помощников. В соседнем лесу трещали сверчки. Воздух в горах становился морозным, от земли поднимался туман.

— Не думаю, — сказал Фенберг.

Было еще четыре отпечатка на расстоянии восьми футов друг от друга. Следы вели к развалинам. Тот, кто оставил их, перелез через стену. Или переступил через нее.

— Что ты имеешь в виду под этим «не думаю»? — сердито спросил шериф.

— У Джона шестнадцатый размер обуви, — ответил Фенберг. — Это, конечно, не крошечная ножка, но этот отпечаток длиннее и в два раза шире. Господи, Буба, ну, посмотри же сам.

Элен уставилась на Фенберга, потом на шерифа и попыталась найти сходство. Его совсем не было.

— Можно мне добавить? — спросила она.

— Кто это такая?

— Элен Митикицкая, новый репортер Багл, — ответил Фенберг.

Элен улыбнулась и покраснела.

— Приятно познакомиться, — сказал Буба и наклонил голову.