— Заглядываясь на него, девушки жалеют, что они уже замужем. — Малулу как бы ненароком взглянула на левую руку Митикицкой. Обручальное кольцо подозрительно отсутствовало. Малулу спросила, где Элен собирается остановиться на ночь и доверительно посоветовала не останавливаться на ранчо Фенберга, потому что там было больше всяких потрясений, чем в тарелке со студнем.

Элен сникла. У нее слегка закружилась голова, перед ней возникла расплывчатая картина, как она стоит одна в комнате дешевого мотеля и из грязного крана не течет горячая вода.

— Что, с деньгами туго?

Элен уставилась на картину алликликской резни и покачала головой.

— Нет, мне что-то нехорошо. — Она раздумывала, не упасть ли ей в обморок. Тогда она привлечет к себе внимание. Митикицкая решила, что она подчинится чувствам. Пусть это случится, и она упадет в обморок. Но тут раздался визг из соседней комнаты.

— Заболеешь раком и умрешь, так тебе и надо! — кричал кто-то пискляво и разъяренно. Явно мальчик.

— Положи ножницы, черт возьми! — прогудел другой голос, старше и мудрее. Женщины услышали звук легкого шлепка, «ой», и ножницы с грохотом упали на пол. — Вы знаете, что мне звонили весь день? Матери в истерике выкрикивали такие слова, как «месть» и «линчевание»? Вы оба влипли по уши и если еще когда-нибудь…

— Ты, мерзкий пират, я тебя ненавижу, — пронзительно завопил шестилетний.

Фенберг говорил спокойным тоном и мальчишки почувствовали, что это затишье перед грозой. Он заставил их выбирать.

— Нагибайтесь, или я вас убью.

— Почему бы тебе самому не нагнуться, дурак ненормальный? — язвил Злючка Джо.

— Руки на колени.

— Ненормальный, — сказал Джо.

— Задница, — обзывался Клиффорд.

Митикицкая мгновенно раздумала падать в обморок. Ей показалось, что она узнала голос, разговаривавший с ней по телефону.

— Здесь иногда, как в зоопарке, — сказала Малулу Джин.

Она встала с вращающегося деревянного стула с четырьмя подушками и, шаркая ногами, подошла к двери, где было удобнее подслушивать.

— Разговоры окончены. И если я скажу, что мне при этом будет больнее, чем вам, в этом не будет ни слова правды.

— Только не пряжкой! — умолял Клиффорд.

— Не валяй дурака, — ответил Фенберг. — Я никогда не бил тебя пряжкой.