Следующие события Фенберг видел еще до того, как они успевали произойти. Как будто он покинул тело и смотрел со стороны. В тот момент, когда Беган прокричал Лому команду сломать Элен шею, Фенберг уже перевел ружье. Его цель была размером пять на семь дюймов. Он взмахнул ружьем, прицелился и выстрелил за одну секунду. Пуля, слегка задев волосы Митикицкой, снесла голову Лома Магоногоновича.

Фенберг вынул патрон и снова прицелился в Бегана. Слишком поздно. Случились три вещи. Фенберг видел, как волосатая тварь вцепилась когтями в грудь Туберского. Туберский кричал от боли. Зверь сбросил его со скалы в черную каменистую пропасть, уходящую вниз на четверть мили. Фенберг инстинктивно прицелился в ныряющий силуэт оборотня, но ему помешали. Брат Лома напал на Фенберга с противоположной стороны. Фенберг перекинул винтовку в другую руку и выстрелил Лютеру прямо в грудь. Близнец в комбинезоне упал к ногам Фенберга, попытался подняться и снова упал. Мертв. Фенберг подбежал к краю ущелья. Он держал под прицелом кусты, куда скрылся монстр.

— Подойди ближе, — махнул Фенберг Элен. Митикицкая вскарабкалась к нему. Фенберг заставил себя посмотреть вниз. Темные тени метались по утесу вперед и назад. Дна не было видно даже в ярком лунном свете. Фенберг сжал руку Митикицкой и плотно закрыл глаза.

— Нет. Пожалуйста, — тихо просил он. — Нет.

— Джон? — позвал Майкл.

В лицо Фенбергу ударил порыв холодного, влажного ветра. Ответа не было, только слышался отдаленный шум воды.

Траур Фенберга был прерван завыванием в лесу.

— Хорошо сработало, а? — язвил Беган. Фенберг сел, ружье описало дугу в его руках. Оранжевые тени от пламени плясали на мертвых братьях Магоногоновичах. Фенберг стоял спиной к утесу. — Две пешки за одного слона. Впереди еще вся ночь, Майкл. А в эту ночь ночей я сильнее, чем всегда. Помнишь, Майк, много лет назад? Я тогда забрал ее у тебя. Сто лет назад ты бежал по залитым лунным светом холмам, и блеял, как больной козел. Все кричал имя твоей индейской невесты. Мы все проиграли в ту ночь, Майкл. Я убил ее. Ты убил себя, пьяница с разбитым сердцем. А мне пришлось ждать еще век.

Фенберг выстрелил в темноту.

— Неплохо, Майкл, но промахнулся. Пуля серебряная?

Фенберг услышал мрачный смех, уже с другой части леса.

— Теперь я должен жить ради мести. Месть этой ночью. Месть другими ночами. А может быть, и днем. У меня есть еще сто лет, но задолго до того, как я закончу свое существование в этом проклятом теле, я вырву из тебя ребенка, Элен. Снова! — Он рассмеялся. — А ты, Майкл, полюбуешься на эту картину.

Фенберг водил ружьем вперед и назад. Он чувствовал рядом Элен. Он глубоко вздохнул, чтобы спрятать горе подальше внутрь себя.

Кончится же когда-нибудь эта ночь.

— Какая у тебя пуля, Майкл? Какую пулю ты оставил? — издевался Беган странным детским голоском. Он почти пел. — Серебряную?

— Нет. — Фенберг уже использовал серебряную пулю.

Они молча шли по тропе. Фенберг со стороны обрыва, Элен в центре. Шериф ближе к горе. Фенберг часто останавливался. Иногда ему казалось, что он слышит шорох впереди, позади или сверху. Быстрое движение мягких лап.

Буба был почти в коматозном состоянии, все еще в глубоком шоке после всех испытаний. Просто смешно, если подумать, из чего сделаны люди, размышлял Фенберг. Вот человек, который остановил столько ссор и драк, был свидетелем не лучшей стороны жизни в течение двадцати пяти лет. А теперь он тупо тащился по дороге в невменяемом состоянии. Майкл размышлял над всем, что пришлось пережить Элен и чувствовал… что?

Восхищение.

Подходило именно это слово. Фенберг восхищался Элен.