— Что странного? — Олег не отводил взгляд, и начальник Канцелярии опустил глаза. — Что попытка провалилась – ничего странного нет, всякое случается. Человека своего вы шлепнули? Так и тут ничего странного, ваш стиль. Что не так?

— Все, — Шварцман выглядел подавленным, и Олегу внезапно стало его жаль. — Данные, которые поступали с мест в центральную машину, должны были подделываться. В твою пользу, разумеется. И они подделывались… так казалось моим людям. Но потом ребята из СОД откуда-то узнали об операции и накрыли всех, кто принимал в ней участие. И избиркомы в регионах заново переслали собранные данные. Кое-где даже специально пересчитали голоса по бумажным бюллетеням, все сошлось. То есть выборы прошли честно.

— Замечательно, — хмыкнул Олег. — Я рад, что народ в едином порыве поддержал мою кандидатуру. Вас что-то не устраивает?

— Видишь ли, Олег, — Шварцман устало покачал головой, — мои ребята на местах перед выборами зондировали почву… ну, кто сколько может набрать. Так вот, у тебя не набиралось тридцати трех процентов. У тебя не набиралось даже десяти, против минимум тридцати у Перепелкина! Конечно, оценки грубые, но в три с лишним раза аналитический отдел ошибиться не мог. Так что…

— Мне помог кто-то еще, — закончил за него Олег. — И кто же, вы думаете?

— Все-таки молодой ты да глупый, — устало улыбнулся Шварцман. — Кто еще в мире обладает такими возможностями?

— Хранители, — полуутвердительно произнес Олег. — Вы на них намекаете?

Начальник Канцелярии лишь развел руками.

— Хранители… — задумчиво протянул Олег. — И ведь не переспросишь, с учетом-то последних новостей. Ладно, оставим пока. Видите ли, Павел Семенович, мне хотелось бы прояснить еще один вопрос, не возражаете? Вот и ладненько. Скажите пожалуйста, господин Шварцман, — Олег заметил, как подобрался начальник Канцелярии, озадаченный внезапной сменой тона, — кто же в меня стрелял тогда, на площади?

— Откуда мне знать? — настороженно спросил Шварцман. — Я же говорю, что фактически оказался под арестом…

— Да бросьте вы, Павел Семенович, — брезгливо отмахнулся от него Олег. — Вы думаете, я поверил, что вы меня Председателем сделать хотите? Пешка на троне вам требовалась, отнюдь не король. Когда вы поняли, что я не слишком для такой роли подхожу… Только вы знали, что я на митинг в последний момент поехал, больше никто. Да на кой вообще митинг поздно вечером в день выборов? Только по вашему настоянию я туда отправился. Не кажется ли вам…

— Не кажется, — сухо ответил Шварцман. — Зачем ты мне мертвый? Чтобы Перепелкин Нарпредом стал и меня в труху размолол?

— А кто сказал, что он стал бы Нарпредом? — удивился Олег. — Тут все одно к одному ложится. Представьте, только что избранного, молодого и популярного Народного Председателя убивают. Что происходит в стране? Правильно, новые массовые беспорядки, да такие, что предыдущие бунты пикником на солнечной полянке показались бы. Какие тут, к лешему, результаты выборов? Армия вмешаться не рискнет, и только два человека в стране с ситуацией справиться могут – вы и Дровосеков. Но Дровосеков дурак и непопулярен, и если бы он внезапно отдал концы… что куда легче, чем завалить Треморова… — Шварцман тихонько скрипнул зубами. — Да, никто бы особенно не огорчился, если бы директор Управления Общественных Дел внезапно сошел со сцены. Остаетесь вы – тайный, но могущественный правитель. Припугнуть могучую тройку неприятными документиками, которыми вы наверняка запаслись, окончательно короновать на царство шутовской Комитет, втихую договориться с Хранителями… Правильно я понимаю ситуацию, Павел Семенович?

Шварцман неподвижно сидел в кресле, и только на лице у него гуляли желваки. Наконец он поднял взгляд.

— Да, недооценил я тебя, паренек, — медленно проговорил он. — Ох, недооценил… Ну что же, так мне, дураку, и надо. Постарел я, как видно, пора и на покой. Одно утешает: смена у нас с Алексеем достойная… — Начальник Канцелярии хмыкнул. — Ну, и что ты собираешься делать дальше?

— В должность вступать, — неопределенно пожал плечами Олег. — Без вас Канцелярия, надеюсь, на кусочки не рассыплется, а с кем и как там дело иметь – разберемся, — он покосился на напряженно слушающего Пашку. — Но если вы имеете в виду свою дальнейшую судьбу, то не волнуйтесь. Убивать вас я не собираюсь. Рассчитывайте на домик где-нибудь на пустынном побережье, садик, надежную охрану и – отсутствие телефона. Я не собираюсь начинать свою деятельность с убийств, но вы арестованы вместе с остальными.

Он тяжело поднялся на ноги, осторожно придерживая больную руку.

— Паша, будь другом, позови Безобразова из приемной.

Шварцман тоже встал и внимательно посмотрел на Олега.

— Надеюсь, побережье окажется не северным, — с досадой сказал он. — Только одного не понимаю. Тот парень, которого по твою душу послали, никогда не промахивался…