— Вот, возьми и это, — он отпустил ручку двери, неуклюже залез в карман пиджака, поморщившись от боли, и сунул Павлу в руку затасканную пластинку. — Вездеходный приказ всем официальным органам содействовать, и вообще. Помнишь, по указке Хранителей выдали? Пусть у тебя останется, раз отобрать пока не догадались. Мне точно уже не понадобится ни при каком раскладе.

Олег отвернулся, решительно рванул на себя дверь и, снова скривившись от боли, шагнул в зал. Несколько растерянный Павел молча проскользнул вслед за ним, на ходу засовывая документы в карман.

В отличие от ярко освещенной передней зал заседаний купался в полумраке. Горела только одна люстра из трех, и по углам метались таинственные тени, если кто-то из присутствующих шевелился. Комитет в полном сборе сидел прямо под люстрой вокруг большого овального стола. Председательское место во главе оставалось свободным, могучая троица – Смитсон, Папазов и Перепелкин – расположилась у противоположного конца. Остальных рассевшихся Павел не знал. Он попытался разглядеть Шварцмана, но не сумел. Зато увидел другую фигуру, которую знал куда лучше, чем хотелось бы: рядом с Папазовым маячила красноносая физиономия директора УОД. У Павла нехорошо засосало под ложечкой, но тут он обнаружил грузную тушу начальника Канцелярии, втиснутую в кресло у дальней стены, за пределами освещенного пространства. Ладно, хоть один наш болельщик тут присутствует, и то ладно.

Олег подошел к столу и, не колеблясь, сел на председательское место. Опускаясь на стул возле стены, Павел заметил плохо скрытые иронические усмешки на лицах министров. Олег глубоко вздохнул, сделал паузу и заговорил:

— Уважаемые господа! Мне хотелось бы, чтобы первым, что я сделаю в своем новом качестве Народного Председателя, оказалось вынесение официальной благодарности всем членам Чрезвычайного государственного правительственного комитета, который так замечательно выполнил свою роль…

— Минуточку, Олег Захарович, — прервал его бархатистый голос. Его обладателя Павел не знал. — Вы все еще не Народный Председатель. Прежде мы должны уладить некоторые формальности…

В голосе слышались плохо скрытые усмешка и высокомерие.

— Простите, как вас по имени-отчеству? — невинно осведомился Олег, прерывая заранее, как видно, отрепетированную речь. — Когда мы встречались в прошлый раз – помните, в присутствии Хранителя? — у меня как-то не оказалось возможности близко познакомиться с вами…

Он выжидающе замолчал.

— Пыреев, Калантин Петрович, — несколько растерянно представился Глас-Из-Тени. То ли он не привык, что его перебивают, то ли просто не ожидал нахальничания сидящего перед ним выскочки. — Секретарь ЧГПК, член Президиума…

— Спасибо, Калантин Петрович, — негромко, но твердо прервал его Олег. Он заметил, как помрачнели лица сидящих за столом. Как видно, они не ожидали, что выскочка так сразу возьмет инициативу на себя. — Я с удовольствием выслушаю, какие еще титулы вы носите, но не сейчас.

Секретарь Комитета побагровел, его седая бородка показалась снежно-белой на пунцовом от ярости лице. Не зли их, Олежка, мысленно посоветовал Павел, не выводи из себя раньше времени. Пока ты не знаешь, что у них в запасе, но что-то явно есть. Осторожнее, а то мне придется в партизаны идти, чтобы за друга мстить.

— Я извиняюсь, что так невежливо перебиваю вас, — Олег виновато-обаятельно улыбнулся, — но, к сожалению, моя больная рука не позволяет вести долгих разговоров. Вы уж простите инвалида за грубость… — Он попытался развести руками, но скривился от боли и осторожно положил их на стол. — Так вот, господа, я прекрасно осознаю, что процедура введения в должность еще не состоялась, но раз уж я так убедительно выиграл по очкам, все мы понимаем, что речь лишь о формальностях.

Он опять улыбнулся, на сей раз простодушно-весело.

— Я уже сейчас хочу выразить вам свою благодарность за четкую работу и отличную организацию выборов. Обещаю, что вознагражу вас по заслугам, как только официально вступлю в должность. Вот, собственно, и все.

Он выжидательно посмотрел на людей вокруг стола. Дровосеков уже открыто ухмылялся, уставившись на него в упор. Ох и нехорошая же у него ухмылка… Шварцман в тени шелохнулся, как бы собираясь что-то сказать, но промолчал.

— Не все так просто с вашей победой, Олег Захарович, — брюзгливо проворчал лысоватый коротышка в красном пиджаке, сидящий в дальнем конце стола. — К сожалению, у нас есть некоторые данные, которые делают ее не такой уж и бесспорной. Вот, — он с треском оторвал липучую застежку на папке и вытащил оттуда несколько бумажек. — Протоколы задержания и первичного допроса некоего Кравчука, который в день выборов пытался произвести какие-то изменения в счетном комплексе Центральной избирательной комиссии.

— Какие именно? — у Олега неожиданно вспотела спина. — Я не специалист по вычислительным машинам, так что потрудитесь объяснить популярно.

— Ну… — слегка смешался Красный Пиджак, — я и сам не специалист. Но, по мнению тех, кто специалистами является, речь идет о попытке, и попытке удачной, повреждения программного обеспечения комплекса с целью скорректировать результаты в вашу, уважаемый Олег Захарович, пользу. Нехорошо получается…

— Стоп! — прервал его Олег. — Давайте по порядку. Пожалуйста, еще раз внятно объясните, кто, что и как пытался сделать. Что за человек и как он сам объясняет свою деятельность?