Сын председателя НМС, порвавшего с Высшим Монархическим Советом, евлогианец П.Е. Ковалевский в книге «Зарубежная Россия» (1970) очень кратко характеризует «Царствование», считая его до чрезвычайности субъективным. Действительно, своеобразие личности С.С. Ольденбурга определило содержание исследования, его глубину и точность, обеспечило ему положительное значение. Процесс дальнейшей перепроверки сведений и выводов Ольденбурга позволяет по заслугам оценить эту субъективность, какой наделён любой по-настоящему значимый автор.

Выражаясь иначе, А.Н. Боханов, долгое время ничем не отличавшийся от обыкновенных советских историков, после постепенной переоценки всего революционного историографического направления, увидит у С.С. Ольденбурга исключительный образец объективности: «нет ни одной адекватной исторической биографии Николая II, а имеющиеся сочинения откровенно необъективны. Особняком стоит монументальная книга С.С. Ольденбурга «Царствование императора Николая II», написанная ещё в 30-е годы в эмиграции. Но это не жизнеописание царя, а собрание материалов для него» [А.Н. Боханов «Николай II» М.: Молодая гвардия, 1997, с.6].

Разоблачение революционной идеологии многие осознали под давлением тоталитаризма значительно раньше 90-х. В СССР актёр Лев Прыгунов (1939 г. р.) в 1974 г. писал в дневнике: «Нет просто России. Есть только Сов. Россия. И есть (в мечтах, в воспоминаниях, в истории, в ностальгии) Россия такая, какой она была когда-то и какой она никогда не будет, а ещё часть России, которая случайно или не случайно осталась примерно такой – в домах, друзьях, событиях, в тех людях, которые абсолютно (хотя бы в философском смысле) не принимают Сов. Россию». Основные убеждения С.С. Ольденбурга, т.е. русскую национальную идею, большевики не смогли уничтожить до конца. Появлялись новые его единомышленники и последователи по обе стороны железного занавеса.

В 1975 г. состоялось потенциально просветительски крайне важное издание С.С. Ольденбурга на английском языке. Появление его книги в США могло стать настоящим открытием для американцев и исправить в их глазах накапливаемую с каждым десятилетием революционную ложь о России. Но чисто количественно силы были не равны. И надо признать что Ольденбург-мл. не мог прийтись ко двору либералам и культурным марксистам. В западной исторической литературе ссылки на С.С. Ольденбурга встречаются не часто. И уж совсем трудно найти сознательную солидарность с его оценками Императора Николая II и Царской России.

Тем более интересно прояснить, кто же сумел осуществить это издание в США и произвести сложный перевод объёмной книги.

Переводчики Леонид Михалап и Патрик Роллинс выбрали наименование «Последний Царь. Николай II, его Царствование и его Россия». Издательство Academic International Press, Флорида. В «Русской серии» издательства том С.С. Ольденбурга стал 25-м, а всего список серии на 1975 г. включал 56 позиций. Из них 4 тома приходились на С.Ф. Платонова, 2 на М.Н. Покровского, по 1 Ключевский, Пресняков, Любавский, Семевский. Из мемуаров Родзянко и Извольский, «Белая Армия» Деникина, биографии «Шпион Азеф» Николаевского, «Леонтьев» Бердяева. В списке преобладали как правило весьма известные издания, в т.ч. горьковско-сталинские 2 т. «Истории гражданской войны в России», которые хотя и являют собой пропагандистскую подделку, всё равно являли лучшее что родили советские историки на момент публикации, к тому же они ценное свидетельство о приёмах фальсификации сталинского режима.

Знать этот текст важно для опровержения одного из неосталинистских тактических ухищрений, додумавшегося объявить, будто затягивание необычайного по лживости издания Т.2 «Истории гражданской войны» на шесть лет до 1942 г. вызвано тем что Сталин не был заинтересован «в объективном освещении» (!). Тем самым проводится попытка, пожертвовав одним т. Сталиным, явно уязвимым для критики, протолкнуть и возвеличить всю остальную деструктивную пропагандистскую работу советской интеллигенции как положительное явление [«Горький. Неизвестные страницы истории (материалы и исследования)» М.: ИМЛИ РАН, 2014, Вып.12, с.147].

В другой книжной серии осуществлялось многотомное издание истории С.М. Соловьёва на английском языке.

Американское издание С.С. Ольденбурга включало предисловие, вступительную статью П. Роллинса, обширные примечания и собственные документальные приложения.

В предисловии предлагаемая книга именуется важным документом современной русской историографии и последним вкладом со стороны русских историков-националистов. Патрик Роллинс не выявил никаких биографических данных об авторе, но довольно неплохо охарактеризовал его работу, предлагая по Ольденбургу изучать мировоззрение русских монархистов, отличное от имеющегося у либералов и коммунистов.

Как в примечании, так и в предисловии основное внимание уделяется обзору англоязычной литературы о Царствовании Николая II, сравнительно с Ольденбургом. Такой подход заслуживает одобрения, сравнительно с тем как обычно в западных демократических университетах закладывается программа неприязни к Императору Николаю II и Царской России, вплоть до ненависти.

Хотя в общей массе западных авторов ссылки на С.С. Ольденбурга встречаются относительно редко, но достаточно давно погрузившиеся в изучение Императорской России историки его труд знают. Учёный из Чикагского университета Сидни Сэмюэл Харкейв (1916-2008), многие годы работавший над книгами по истории России (1952), о Царствовании Николая II (1968), революции 1905 г., занимавшийся изданием мемуаров С.Ю. Витте на английском языке, в последней своей книге «Count Sergei Witte and the Twilight of Imperial Russia. A Biography» (2004) несколько раз даёт ссылки на С.С. Ольденбурга, причём на оригинальное белградское издание, а не американское. Первая американская биография С.Ю. Витте, выросшая посреди скудной западной историографической пустыни, не блещет глубиной, судя по тому как Харкейв называет И.Л. Горемыкина бесцветным бюрократом, консервативным, амбициозным, нерешительным и быстро стареющим. Т.е. им не проведено ровно никакой исследовательской работы, он буквально следует мемуарам Витте и советским историкам, а не примеру С.С. Ольденбурга всегда производить собственный аналитический разбор и не поддаваться никаким навязываемым шаблонам.

Регулярно называя И.Л. Горемыкина исключительно врагом Витте, Харкейв даже не пытается взглянуть на него как на самостоятельную историческую фигуру, не вращающуюся лишь вокруг орбиты Витте и имеющую собственное значение в русской политике. С.С. Ольденбург был лишён такого искажающего научную перспективу кривошеинства, столыпиноцентризма и тому подобных мифологических предустановок, превращающих подлинную историю в театр болванчиков вокруг какого-то одного небывалого “гения”.

Совсем другое дело, когда речь идёт о передаче действительных фактов насчёт земской программы И.Л. Горемыкина 1899 г. или его назначения в марте 1905 г. во главе важнейшего Особого Совещания по крестьянским делам. Давая ссылки на С.С. Ольденбурга, в таких случаях Харкейв не отклоняется от правды. Но опирается на Ольденбурга он только считанные разы.

Из многих авторов жизнеописаний Царя, на американское издание 1975 г. ссылается Вирджиния Роундинг в книге «Alix and Nicky: The Passion of the Last Tsar and Tsarina» (2012), называя С.С. Ольденбурга ранним биографом и пользуясь им как надёжным источником, многократно приводя цитаты из его труда. Работу В. Роундинг портит доверие к сочинениям вроде вздорных мемуаров В.К. Александра Михайловича. Оценивать русских политиков по таким источникам совершенно невозможно. Роундинг часто ошибается с фактической стороны, например, сообщая про «один выстрел» в Д.С. Сипягина. Тут можно слегка упрекнуть и С.С. Ольденбурга, на которого она могла опираться. В его «Царствовании» не вполне точно упоминается только одна пуля и один выстрел из револьвера. В действительности Дмитрий Сипягин получил две смертельные раны в упор. https://stzverev.ru/archives/638

Ссылаются на американское издание С.С. Ольденбурга и многие западные биографы Г.Е. Распутина, но среди их работ трудно выделить хоть что-нибудь ценное.

Коммунистические историки давали глухие ссылки на недоступную советскому читателю книгу С.С. Ольденбурга. Генрих Иоффе умудрился заявить, будто история Романовых после отречения и ареста – «излюбленная тема» «Царствования». Хотя Ольденбург, в отличие от Мельгунова и Якобия, заканчивает книгу на 2 марта 1917 г. Весь антинаучный марксистский опус Иоффе написан с таким же незнанием рассматриваемого материала и с дутой бессмысленностью справочного аппарата [Г.З. Иоффе «Крах российской монархической контрреволюции» М.: Наука, 1977, с.129].

Встречаются явно ошибочные ссылки на С.С. Ольденбурга и у эмигрантских авторов, ослеплённых желанием находить просчёты Императора Николая II, при неспособности понимать смысл написанного в «Царствовании». Таким примером является использование утверждения Ольденбурга: «отъезд из Ставки оказался роковым». Интерпретатор сильно заблуждается, вообразив себе очередную ошибку: «Таким образом, Государь, не вняв добрым советам близких людей, не достиг своих целей» [М. Залевский «Печаль минувших дней» Франкфурт-на-Майне, 1984, с.223].

Отъезд оказался роковым вовсе не потому что Император Николай II принял неверное решение и проигнорировал уговоры изменника М.В. Алексеева. Напротив, только отъезд из предательской Ставки давал ему возможность спастись у генерала В.И. Гурко. Согласно признанию причастного к заговору генералов А.С. Лукомского, это был единственный шанс Царя одолеть революцию.

Ю.К. Мейер и в 80-летнем возрасте продолжал участвовать в идеологической борьбе с коммунизмом, в т.ч. и демонстрируя неспособность социализма конкурировать с капитализмом. «Возьмём зарплату некоторых категорий рабочих. Почтовые чиновники в среднем получают 15.800 долларов в год, железнодорожники — около 20.000, и даже сцепщик вагонов имеет зарплату в 19.000. Водители автобусов за час работы получают теперь 8 долларов. Все эти заработки выше той пенсии, которую я получаю вместе с моей женой за 15 лет государственной службы. Она равняется приблизительно 15.000 долларов в год, то есть ниже указанных заработков рабочих неспециалистов. И вот, что мы с женой можем себе позволить на эту пенсию. Мы живем в одном из лучших кварталов Вашингтона, в доме с 600 квартирами. Площадь нашей квартиры равна 80 квадратным метрам. В квартире две с половиной комнаты, уборная с ванной и двумя умывальниками, кухня с плитой на 4 конфорки и духовым шкафом, машиной для мытья посуды и большими шкафами. У нас большой балкон с видом на сам дом, в котором находятся плавательный бассейн длиной в 30 метров, которым пользуются квартиранты. В подвальном этаже дома находится продуктовый магазин, магазин сувениров, портной, парикмахерская и теперь открывается кафетерий. Помимо этого, конечно, громадный гараж для квартирантов, имеющих машины. Я перестал ездить из-за катаракта, но мог бы позволить себе и этот расход — иметь машину» [Юрий Мейер «Как защищены интересы рабочих в США?» // «Зарубежье» (Мюнхен), 1978, сентябрь-ноябрь, №59-60, с.10-11].