Целый день я писал стихи – написал и послал. Все, что я писал за последние два года, – все было только обращение к Маргарите Васильевне и часто – только ее словами.
Но Маргарита боится слишком глубоких чувств. Пока она еще сомневается в себе… «Значит, наша дружба – нечто большее, чем мне казалось. Я приняла это просто, как свой долг, не отдавая себе отчета – достаточно ли того, что я могу ему дать, для соединения нас на всю жизнь?»
В это время в жизни Маргариты Сабашниковой происходит судьбоносная встреча – с Рудольфом Штейнером.
«Я увидела – это было в конце лета – объявление о лекции в Теософском обществе. Тема говорила о пути познания духовного мира. Имя лектора – Рудольф Штейнер – было мне незнакомо. Мы решили послушать его, хотя в то время я свысока отвергала теософию, считая ее дилетантской попыткой компромисса между восточной мудростью и западным материализмом. В тот же день я получила сумбурное письмо от Минцловой. Она сообщала, что доктор Штейнер, председатель Германской секции Теософского общества, будет выступать в Цюрихе. Она не хочет влиять на мое решение послушать его и не дает мне никаких советов, но если меня это интересует…»
Это было еще первое движение Маргариты Сабашниковой навстречу антропософии, которая станет делом ее жизни.
18 июля приехала Анна Рудольфовна, и возобновились речи-кружения, вкрадчивые и волнующие. Она, как умелый лоцман, ведет Волошина к сближению с Маргорей… что ею руководило – странный расчет? Желание счастья для Макса и Маргариты, которые, как ей казалось, подходят друг другу, но не умеют объясниться, сказать нужные и важные слова вовремя, или она просто захотела подчинить себе двух людей – умных и талантливых или здесь была какая-то тайна, которую разгадать нам не дано…
«Мы опять говорим о М.В.
“Она… Ее ужасно оскорбляло… т. е. она не могла понять, как Вы, после того, как говорили ей что-нибудь, какие-нибудь слова, которые были только для нее, потом могли повторять их другим. Это оскорбительно…”
Тут стучат и прерывают.
Я вернулся домой и был в каком-то странном экстазе. Я перечитывал последнее письмо М. В. Становился на колени, прижимался лбом к полу. Я писал ей письмо и клялся, что я перерождусь, что я стану иным. Ее слова: “Ведь я для Вас была только ухом. Вы никогда не интересовались, как я переношу жизнь, как проходит день и ночь” – меня жгли и болели во мне. Я клялся, подняв руку, не причинить ей ни капли страдания».
Но терзания Волошина продолжаются. Он то чувствует душевную близость и любовь к Маргоре, то терзается от того, что на сердце – пустота. Здесь же просыпается влечение к старой знакомой Вайолетт… Но Анна Рудольфовна вся внимание и не оставляет Волошина наедине со своими сомнениями и терзаниями. В начале августа он приезжает в Страсбург к Маргарите…
(Из дневника Волошина)
Страсбург. Вечер. М.В. и Любимов встречают меня на вокзале.
Голос дрожит. Я едва могу произносить слова.
«Пойдемте к собору».
Мы вдвоем. Идем по темным улицам. Но между нами непрерывная стена <…>.
Рано утром иду в собор – молиться. Но душа мертва и беспокойна.
В 11 часов уезжает Любимов. Мы едем снова вдвоем в собор. Мне хочется сказать:
«Милая, милая Маргарита Васильевна» – и мне кажется, что, если я это скажу, – чары распадутся… Но язык прилип. Мы долго ходим по собору. Сторож гонит нас. Наконец, мы садимся. Я беру ее руку. Она мертвая, бесчувственная.