После этого Амирель разрешила всем встать и вышла из комнаты. Задержавшийся Феррун с сожалением обронил, сердито глядя на все еще не понявших, что произошло, корежан:

– Опять она мне всю забаву обломала! – и вышел следом, оставив за собой ошеломленное молчание.

Догнав Амирель, Феррун показал нужную комнату. Она ждала укоров и обвинений, но он молчал, о чем-то сосредоточенно думая. Амирель робко сказала:

– Похоже, там собрались все главные заговорщики. Хорошо, что мы подоспели вовремя.

– Да, – кратко ответил он, не вступая в препирательства.

Она удивилась. Это странное поведение было так не похоже на его обычную язвительность, что она опасливо осведомилась:

– Да что это с тобой?

Ответа она не ожидала, но он все-таки нехотя сказал:

– Они мне кого-то напомнили. Но кого, я вспомнить не могу. Такое чувство, что мне уже приходилось с ними встречаться, но давно, очень давно. Но когда это было?

– Ты вспоминаешь свою прежнюю жизнь? – Амирель прикрыла глаза. – Мне иногда тоже снится что-то очень странное. Будто я в старомодном платье, таком же, как на портрете королевы Лусии, и говорю с кем-то очень мне дорогим. Но с кем и о чем, не помню.

– Вот и у меня время от времени бывает подобное. Только не во сне, а наяву, – с неожиданной откровенностью признался Феррун. – И я не понимаю, что это и к чему.

Прекращая разговор, открыл дверь в комнату, где на полу, на шкурах, вповалку лежали полуодетые мужчины.

– Бес побери! – выругался он от неожиданности. – Об этом-то я и не подумал.

– О чем не подумал? – не поняла его Амирель, неосознанно разглядывая оголенную грудь спавшего с краю Сильвера. Мускулатура выделялась так рельефно, что походила на камни. Удивительно гладкая кожа так и звала ее погладить. Амирель неосознанно протянула к нему руку и тут же стыдливо спрятала ее за спину, осознав всю постыдность своего нескромного желания.

Феррун встал перед ней так, чтоб заслонить спящих воинов.

– О голых мужиках, о чем же еще?

– Почему тебя это тревожит? – Амирель почувствовала, что сейчас упадет рядом с Сильвером и тоже заснет мертвецким сном. – Здесь же тепло и никто не замерзнет…

– Женщинам нельзя смотреть на обнаженных мужчин! – категорично заявил раздосадованный Феррун.

– У меня четверо братьев, – отмахнулась от его нелепых слов Амирель. – Неужели ты думаешь, что я еще чего-то у вас не видела?

Феррун так разозлился, что аж замахал руками.