Равин убрала трубку от уха и закрыла глаза, пока шериф Уайтхол засыпал ее вопросами. Услышав его голос, она пожалела, что ответила на звонок.

— Нет, больше я ничего не вспомнила. Нет, вам не нужно приезжать и встречаться со мной. Это не поможет. Да, я слышала, что он похищал женщин со всей округи и привозил в лачугу в Коттоне. Нет, я понятия не имею, почему он меня выбрал. — Но думаю, он сожалеет об этом не меньше, чем я.

Взяв с Равин обещание, что она позвонит ему, как только вспомнит еще что-нибудь, Уайтхол попрощался. Он предупредил, что не собирается останавливаться.

Девушка положила трубку и вздохнула. Обычно она наслаждалась тем, что живет обособленно в доме у озера, сегодня же одиночество пронизывало душу. Сумерки сгущались за окном, приближая ее любимое время суток — полночь, время, когда ее тайна была в безопасности. Хотя в последнее время Равин нигде не чувствовала себя в безопасности.

Шерстяное одеяло, связанное ее бабушкой, которую Равин почти не помнила, украшало черный кожаный диван, добавляя разноцветный элемент в черно-красный интерьер. В комнате горело несколько свечей, распространяя аромат корицы. Свечи были единственным источником света. Спальня-чердак погрузилась в темноту. Прохладный бриз из открытого окна колыхал прозрачную красную занавеску. Усевшись на черный папин стул, Равин поджала под себя голые ноги. Она откинула голову и закрыла глаза. Перед ней появилось лицо Железного Дровосека. Девушка сразу же открыла глаза, и образ исчез.

Ты должна остановить его, прежде чем он успеет кому-нибудь рассказать.

Она снова почувствовала боль от горячего лезвия на своем теле и вздрогнула. Нет. Она не может встретиться с ним снова. А если это произойдет, если у нее появится шанс… Гнев засел глубоко внутри как острый нож. Этот подонок должен заплатить — не только за то, что он сделал с ней, но и за то, что сделал с другими.

Равин не обращала внимания на статьи про убийства в газетах. Но это было прежде. Она редко интересовалась чем-нибудь за пределами собственного маленького мирка. Но сейчас она вспомнила все эти истории. Все ужасы, которые он сотворил с теми женщинами.

Возможно, теперь маньяк остановится. Как он сможет похищать девушек после того, что она с ним сделала? Также была вероятность, что он умер от полученных ран. Но, если это произошло, значит, она нарушила закон своего народа: ни при каких обстоятельствах ни один член общины не имеет права умышленно лишать кого-либо жизни, будь то ведьма или смертный.

Она вздрогнула. Он не был мертв. Равин чувствовала его даже здесь. Ощущала его зло. «Зло, которому я позволила убежать».

«Мне нужно возвратиться, подойти к комнате, в которой он меня держал, посмотреть, какая там аура».

Но у нее ничего бы не получилось. Ведь, чтобы все понять, ей нужно было прикоснуться именно к этому человеку, дотронуться до его сердца.

Иногда это получается без непосредственного прикосновения. Иногда нужно просто оказаться в том месте, где он был…

Чтобы отвлечься от мучительных мыслей, Равин встала. Она вышла на улицу через заднюю дверь, глубоко вдыхая свежий воздух. Девушка шла по двору, и босые ноги утопали в густой влажной траве газона. Вокруг раздавался треск сверчков, сливался со смехом и рок-музыкой, доносившимися из еще работающих лагерей. Должно быть, они располагались на другом берегу озера, но звуки разносились по воде на большие расстояния.

Равин стояла на своем участке и всматривалась в озеро. Луна выглядывала из-за узкой полоски между тучами, напоминая плотный белый шар на черном покрывале. Огромные дубы наклонились к воде, листья отражали лунный свет. Девушка закрыла глаза и подняла руки к небу. Равномерный ритм ее сердца успокаивал мозг.

Где-то послышался еле уловимый крик совы. С озера подул легкий бриз, лаская ее кожу. Чувствовался даже запах костра, смешанный с ароматом влажной земли. Но за ним появился ужасный запах мертвечины. Равин проигнорировала его, вместо этого сконцентрировавшись на целебных ароматах природы.

— О великодушная Богиня, услышь меня! Мои мысли пошли вразрез с нашим учением. Гнев пленил мое сердце. Смерть коснулась меня. Пребудь со мной сейчас. Очисти. Исцели. Уйми мою ярость.

Равин стояла в тишине, не двигаясь. Казалось, время остановилось. Девушка не знала, сколько так прождала; наконец в ее сердце появилась легкость от внутреннего и внешнего умиротворения.