Глава двадцать седьмая

— Дядя Толя, поздравляем! Мы за вас так переживали вчера! — радостно встретил Пашка Смыкова утром на конюшне. Тот безо всяких помощников сам убирал за Кралей и кормил её. Свинка весело хрюкала и тёрлась о стену вольера.

— Хм, спасибо, конечно, парень, только поздравлять меня не с чем. Просто повезло. Обычно такие истории заканчиваются иначе…

— Почему? — Пашка искренне удивился. Он вспомнил, как вчера зрительный зал и все, кто стояли в проходах буквально сходили с ума. Он думал, что теперь Смыкова будут носить на руках, печатать о нём в газетах, рассказывать по телевидению. О том, что вчера произошло в цирке, Пашке казалось, знал весь мир!

— Почему?.. — задумчиво повторил вопрос клоун.

Что мог ответить этот толстый почти лысый дядька, с морщинами под глазами и на сердце, молодому несмышлёнышу, смотревшему на него восторженными серыми глазами?..

Он мог, конечно, поведать ему, что в окружающем мире очень много людей никчёмных, пустых, но научившихся в нужный момент делать серьёзные лица, носить галстуки и портфели. Людей конъюнктурных, приспособившихся к реалиям этого мира, с детства знающих что и где сказать, чтобы их заметили и выдвинули, поставили над другими людьми, которым это делать совестно…

Вот кто были — настоящие «лицедеи»!..

Смыков же научился приспосабливаться лишь к спартанскому быту кочевья: обшарпаным цирковым гостиницам, к жёсткой плацкарте поездов и осеннему холоду периферийных цирков-шапито. Взамен люди дарили ему свою искренность, симпатию и любовь. И ещё — аплодисменты! В его жизни было что-то Настоящее, чего не пощупать руками и не увидеть глазами!..

Он ничего этого не стал рассказывать, ответил просто:

— Да потому, что так устроена наша жизнь. Каждый выбирает то, что выбирает…

Пашка подошёл к вольеру Крали и протянул ей угощение — сухари, которыми подкармливают лошадей. Он задумался…

Смыков внимательно посмотрел на молодого парня. Вдруг, с серьёзным лицом, задал неожиданный вопрос:

— Ты мороженное когда-нибудь ел?

Пашкины губы, как баянные меха, растянулись в улыбке, — мол, что за вопрос! — А обращал внимание: кто как ест его?

Помощник Захарыча неопределённо пожал плечами.

У клоуна под глазом задёргалась жилочка.

— Те, кого с детства учили его лизать, в этой жизни как-то неплохо устроились. Те же, кто кусал… — Смыков вздохнул и почесал Кралю за ухом. Та хрюкнула и закрыла глаза.