В голубых глазах больше не наблюдалось и намёка на слезы. Их вытеснили нежность и мягкость. Оля смотрела на Громова и улыбалась.

Нет, он не крутой и не борзый.

Он чертовски везучий.

Несколько месяцев спустя

— Громов, я до сих пор считаю, что наши отношения сверхстранные.

Мужчина отложил в сторону планшет, снял очки для работы с ноутбуком и наигранно грозно свел брови на переносице.

— Соизволь-ка объясниться, женщина. Значит, сидела ты, сидела, довольная и на вид вполне беззаботная, и вдруг тебе что-то стукнуло в твою блондинистую головку. И ты решила эту фееричную мысль озвучить мне.

— Совершенно верно.

Его ироничная речь нисколько не смутила Олю. Напротив, жена откинулась на подушку, которую он ранее подложил ей под поясницу, чтобы было удобнее сидеть, и прямо посмотрела на него.

— Озвучивай.

— Вот смотри. Как происходит у обычных людей…

Петр демонстративно вздернул кверху брови, услышав фразу про обычных.

— Та-ак, вечер перестает быть томным.

— Петь, не паясничай. Я серьезно.

— И я серьезно готов выслушать тебя про отношения «обычных» людей.

— Можно продолжать?

— Давай-давай.

Оля, стараясь сдержать улыбку, рвущуюся наружу, и сохранить деланность серьезного разговора, продолжила:

— Два человека встречаются. Между ними мелькает симпатия, заинтересованность. Они начинают встречаться. На каком-то этапе симпатия перерастает в нечто большее. Они узнают друг друга, понимают, что их жизненные принципы схожи. Переезжают на общую территорию, присматриваются дальше. Потом решают, что им настолько хорошо, что стоит связать судьбы дальше.

Оля замолчала и слегка вопрошающе дернула подбородком кверху, мол, чего молчим, ничего не говорим в ответ.