– Вы всё-таки расскажите, пожалуйста, кто там ещё у вас есть.
Ангел шутливо погрозил ему искрящимся пальцем.
– Вы твёрдо стоящий на земле человек! Настоящий реалист. Будете смеяться – есть ещё одна парная ситуация. В этих краях становится модным сращивание людей.
Одна дама так ненавидела своего мужа, что действовать ему на нервы стало для неё сущей необходимостью. Она последовала за ним в Ад совершенно добровольно и превратилась в его горб. Ну, прямо жена декабриста! – ангел захлебнулся от смеха. – Представьте, муж делает здесь карьеру, но его горб всегда при нём. Жёнушка пророчит ему беды и радуется его неудачам. «У тебя ничего не получится! Я тебя предупреждала!»
– Я как-то опасаюсь влезать в семейные проблемы, – сказал Леонид. – Скажите, пожалуйста, как зовут завистника, о котором вы рассказывали?
– Этого я не знаю, знаю только, что его спящего друга зовут Олли.
– Ну давайте начнём с завистника и Олли, – предложил Росси.
– Давайте, – согласился Леонид. – А уже потом подберём следующих.
– Тогда в путь! – воскликнул ангел и широко улыбнулся.
Глава 47
Платок
Старший лейтенант Коньков много раз обещал себе навестить маму отца Леонида, но его постоянно отвлекали дела. Когда он совсем было собрался к ней ехать, его отправили в командировку на Камчатку, в закрытый город Петропавловск-50. Там создавался кружок кришнаитов, и Конькову предстояло объяснять в местном КГБ, как правильно руководить религиозными группами.
Находящийся на побережье Тихого океана Петропавловск-50 был настолько секретным местом, что отсутствовал на географических картах. Особого смысла в этом не было, поскольку американские спутники наблюдали и за Петропавловском-50, и за Тырьинской бухтой, в которой стояли военные корабли и подводные лодки.
Местное начальство видело в Конькове важного столичного гостя и постаралось его хорошо принять. Его поселили в квартире, хозяин которой находился в плавании. Сквозь приоткрытое окно доносился шум волн и слышались далёкие голоса – население ловило идущих на нерест лососей. Рыбы было так много, что её выбрасывали, оставляя только икру, которую пересыпали солью и вываливали в банки и пластиковые пакеты.
Когда Коньков гулял вдоль берега, он заметил стоящую на причале подводную лодку. Тёмная, с горестными ржавыми подпалинами, о которые хлюпали волны, лодка напоминала подпорченный баклажан. Вокруг неё расплывались радужные пятна.
Конькову показалось странным, что в советском подводном флоте может существовать такая посудина. Но вскоре ему рассказали о том, что на другой стороне бухты базируется целая эскадра мощных и современных подводных лодок.
Камчатка удивила его могучей свежестью. Деревья, кустарники, мох – всё здесь было крупнее и ярче, чем в Подмосковье.
Застроенные одинаковыми домами улицы городка были почти пусты. Ему встретилось только несколько человек – ясноглазых, с приятными открытыми лицами. Улицы упирались в холмы и бушующие травы.
Неожиданно рядом оказывались покрытые буйной зеленью горы. По небу неслись лохматые облака, между которыми сверкало ослепительное солнце. В окружённой холмами ложбинке Коньков наткнулся на крошечный, метра четыре в обхвате, совершенно прозрачный пруд.
В едва заметной поверхности воды отражались облака, ветки деревьев и удивлённое лицо самого Конькова. Поверхность и дно пруда чуть заметно колебались. Солнечные зайчики золотили тёмные пальцы водорослей, между которыми двигались насекомые с прозрачными кварцевыми крылышками.