— Ничего не скажешь, манеры просто восхитительные! — воскликнула Эмма. — Что же, посмотрим, насколько неотразимыми мы с мистером Масгрейвом найдем друг друга. Полагаю, узнаю его сразу, как только войду в зал: часть безграничного обаяния непременно должна читаться в лице.

— Войдя в зал, ты вряд ли его увидишь. Вы приедете рано, чтобы миссис Эдвардс смогла занять удобное место возле камина, а Том всегда появляется поздно, причем, когда планируется присутствие Осборнов, ждет в коридоре и входит в зал вместе с аристократами. Хочу присмотреть за тобой, Эмма. Если днем папа будет чувствовать себя терпимо, после чая непременно соберусь, и Джеймс меня привезет. Тогда к началу танцев уже буду с тобой.

— Как, неужели осмелишься поехать в этом фаэтоне поздним вечером, в темноте?

— Непременно осмелюсь. Видишь, не зря я сказала, что тетушка тебя избаловала. Вот и пример.

После долгого молчания Эмма наконец снова заговорила:

— Напрасно ты так обо мне тревожишься, Элизабет. Наверное, вместо меня надо бы поехать тебе. Ты бы получила значительно больше удовольствия. Я здесь чужая и не знаю никого, кроме Эдвардсов, так что совсем не уверена, что смогу в полной мере насладиться общением. А ты бы встретила множество давних знакомых и уж точно не заскучала бы. Но ведь еще не поздно поменяться ролями. Извиняться перед Эдвардсами не придется: тебе они обрадуются куда искреннее, чем мне. Ну а я буду счастлива вернуться к отцу и ничуть не побоюсь править этой спокойной, послушной лошадкой. Как только приеду домой, обязательно найду способ прислать тебе бальное платье.

— Дорогая Эмма! — горячо воскликнула Элизабет. — Всерьез веришь, что я соглашусь? Ни за что на свете! Но спасибо: никогда не забуду о твоем великодушном предложении. До чего же ты добра! Еще ни разу в жизни не встречала подобного благородства! Неужели ради меня действительно готова отказаться от бала? Поверь, Эмма, я не настолько эгоистична, чтобы принять жертву и согласиться. Несмотря на то что на девять лет старше, не помешаю тебе появиться в обществе. Ты очень хороша собой, и было бы несправедливо отнять тот шанс на признание, который в свое время был у каждой из нас. Нет уж, Эмма, если кто-то и останется в этом сезоне дома, то только не ты. Уверена, что в девятнадцать лет ни за что бы не простила того недоброжелателя, который помешал бы отправиться на бал!

Эмма искренне поблагодарила сестру за самоотверженность, и некоторое время поездка продолжалась в молчании. Элизабет заговорила первой:

— Запомнишь, с кем будет танцевать Мэри Эдвардс?

— Постараюсь запомнить всех ее партнеров, хотя это будет непросто: не забывай, что я здесь никого не знаю.

— Главное, проследи, сколько раз она будет танцевать с капитаном Хантером. На этот счет у меня имеются серьезные опасения. Не то чтобы ее отцу или матери очень нравились офицеры. Но если капитан Хантер пригласит Мэри больше одного раза, значит, нашему бедному Сэму надеяться не на что. А я обещала написать ему, с кем будет танцевать его дама сердца.

— Неужели Сэм всерьез неравнодушен к мисс Эдвардс?

— Ты и этого не знала?

— Откуда мне знать? Живя в графстве Шропшир, трудно оставаться в курсе сердечных дел графства Суррей, тем более что за все четырнадцать лет моего отсутствия столь деликатные вопросы никогда не становились темой твоих редких писем.

— Странно, что я ни разу не упомянула о чувстве Сэма. А после твоего возвращения постоянно так занята здоровьем бедного папы и домашним хозяйством, что просто не успеваю ни о чем рассказать. Но, честное слово, до этой минуты думала, что ты и без меня в курсе событий. Уже два года Сэмюел отчаянно влюблен в Мэри Эдвардс и страшно переживает, что не всегда может приезжать на наши балы. Но мистер Кертис не готов часто его отпускать, а как раз сейчас в Гилдфорде настало время болезней.

— Полагаешь, мисс Эдвардс расположена к Сэму?

— Боюсь, что нет. Наверное, помнишь, что Мэри — единственная наследница семейного состояния, и получит не меньше десяти тысяч фунтов.

— И все же, даже несмотря на это, ничто не мешает ей относиться к нашему брату с симпатией.

— Нет, что ты! Эдвардсы метят значительно выше! Родители Мэри никогда не согласятся на этот брак, ведь Сэм всего лишь доктор. Иногда мне кажется, что он ей нравится, но по натуре мисс Эдвардс закрыта и сдержанна: не всегда можно понять, что у нее на уме, а тем более в сердце.

— Если Сэм не уверен в чувствах леди, очень жаль, что он вообще о ней думает, — вздохнула Эмма.