Не особенно беспокоясь, он проник на базу прямо через главные ворота под смещением фазы. На улице темнело, и сейчас как раз происходила смена караула. Пришедшие на пост бойцы, громко гогоча, разговаривали друг с другом. По обилию мата и в целом примитивному построению речи стало понятно, что контингент – «пацаны простые». Артёма привлекло содержание беседы в самой большой группе.

– Глав сказал, что пока мяса мало, в аномалии соваться не будем.

– Да бля! Я сколько раз говорю, хватит баб тащить – у нас мужики дохнут как мухи, работать уже некому.

– Шланг, а тебе, смотрю, мужиков не хватает?!

Окрестность снова огласил новый взрыв хохота.

– Скар, заткнулся бы, я-то хоть большой башкой думаю…

– Да что ты, блядь, вечно на измене, Шланг!? Надо будет, дак баб как мясо используем. Их уже вон скока страшных стало…

– Еще бы! Этот ебанутый грузин заебал их уродовать.

Артём продолжал наблюдать за боевиками и слушать их разговор, приглядываясь к людям. В целом, группировку можно назвать сборной солянкой из разных национальностей, но русских было все же больше остальных, что немного подрывало его веру в своих земляков. Сам себя он считал вполне толерантным человеком, но по европейским меркам был полноценным расистом.

– Эй, кто на караул? Метнулись кабанчиками по своим позициям! – прервал хор голосов требовательный рык, а затем появился и крепкого телосложения мужчина, разгоняя толпу. – Кто на отдых? Неча здесь торчать!

– Всё-всё, Сержант, не урчи. Просто с ребятами поржали, расходимся, – ответил тот самый Скар. Толпа боевиков, и правда, начала редеть.

Буквально за пару секунд порядок был восстановлен. Молодой человек мысленно оценил подошедшего Сержанта как неплохого игрока, чем-то особенным, кроме своих лидерских качеств, не выделявшегося. Самих вояк также можно отнести к крепкому середнячку. Такие непременно нарвались бы в очередном осколке на «неожиданный смертельный случай», но, если еще живы, то вполне возможно у них есть свой разведчик с атрибутом восприятия или чем-то подобным.

Увидев, что мужики стали расходиться, Артём не стал задерживаться. Он уже начал испытывать интерес к этой группировке и сейчас хотел подробно изучить местный уклад жизни.

Обходя коттеджи и сканируя их при помощи ощущения пространства, парень понял, что в основном боевики живут по двое в комнате. Встречалась и более плотная заселенность, комнаты же одиночек попадались довольно редко. Часть коттеджей и вовсе пустовала – могли бы расселиться и свободнее. Артём не мог понять, с чем это связано, не исключено, что с внутренней иерархией, соображениями безопасности или экономией ресурсов.

Нашлись и рабы. Мужчин, и правда, было немного: два с половиной десятка. Их держали в добротно сколоченном крупном сарае или хлеву. Отапливалось все это крупной металлической печкой, обложенной кирпичами. На этом удобства заканчивались.

Охраняли рабов двое игроков, но, судя по изможденному виду откровенно сломленных людей, стража им вовсе не требовалась.

Для невольниц никаких бараков не предназначалось вовсе. Все они были распределены по заселенным боевиками коттеджам. Артём даже не сразу понял, что их держат в заточении. Только проследив за тем, как пара женщин обслуживает ужин группы из пяти боевиков, их напряженный вид и потухшие лица, Артём убедился в насильственном удержании в неволе.

Примечательно, что даже тяжесть условий не испортила красоты многих невольниц. Раньше это наверняка были успешные и состоятельные дамы. Непонятно, где эти боевики искали рабынь, но выбирать они умели.

Пока молодой человек неспеша обходил и осматривал дома, на улицы опустилась непроглядная осенняя темень. Помимо караула у границ поселения, он отметил и два патруля из нескольких игроков, периодически обходящих жилые коттеджи.

В целом Артём признал, что эта группировка являлась куда более жизнеспособной и защищенной, нежели их «демократическое поселение». Благодаря отказу от моральных норм они укрепились намного качественнее, хоть и ценой человеческих жертв, а жесткая внутренняя дисциплина не давала отморозкам «слететь с нарезки».