Я повернулась к нему. Смотрела в глаза. Губы пульсировали – так хотелось настоящего поцелуя. Не злого, не жаркого, а нежного и долгого.

Но нам пришлось пить кофе и есть бутерброды. Я вдруг поняла, что голодна, как волчица. Впивалась зубами в хлеб, разжёвывала мясо и ощущала блаженство.

– Вкусно, – промычала с набитым ртом. Плевать, что это некультурно. На природе можно, наверное. А у нас тут почти пикник.

– Очень, – поприветствовал кружкой с кофе Нейман Тильду.

– Наслаждайтесь, пока есть время, – сказала Тильда и погрустнела. Вздохнула тяжело. И я поняла: знает, что мы скоро уедем. И тогда я решилась на дерзость.

– Поехали с нами? – предложила, ничего у Неймана не спрашивая. Да, отчаянно, смело. Потому что я его уже об этом просила, а он отказал.

– Нет, – покачала она головой. – Мне и здесь хорошо. Кому-то за домом нужно присматривать. А вы вернётесь, как сможете.

Я посмотрела на Неймана. Умоляюще, наверное. Он не сердился и не хмурился. Кажется, в его глазах даже весёлые искры вспыхнули, а на губах притаилась какая-то хищная полуулыбка. Многообещающая. От неё – мурашки по коже и в животе – узел. Он молчал, но всем своим видом словно говорил: «Будешь должна», и от этого молчаливого диалога меня в жар кинуло.

– Соглашайся, – сказал он Моте, с трудом оторвав взгляд от моего лица. – Соглашайся, пока она вьёт из меня верёвки.

Тильда захохотала, закаркала громко. Так непривычно звучал её смех.

– Я бы хотела на это посмотреть, Стефан, но нет. Моё место здесь. Воздух, простор, дом. А в вашей клетке старые попугаи не поют и не живут. Да и жёрдочка слишком мала для такой древности, как я. Буду ждать вас. Возвращайтесь. И этот дом всегда встретит вас с радостью и теплотой.

Может, впервые за долгое время я чувствовала себя почти счастливой. Умиротворённой. Почти.

Сложно объяснить всю гамму чувств, что накрыла меня с головой и наконец-то оставила после себя штиль, спокойное море и разноцветные блики, что я ловила в себе и наслаждалась. Мне было хорошо.

Мы долго сидели в оранжерее. Мотя дремала в кресле-качалке, укутавшись в плед. Мы с Нейманом тихо облюбовали диван. Целовались. И я получила то, о чём мечтала: сладкие нежные поцелуи. Точно такие, как нарисовала у себя в голове.

Он словно читал меня. Угадывал мысли. Делал то, что я проецировала и на что почти не надеялась.

Ни одного неправильного жеста или взгляда. И глаза. Живые. У него и, наверное, у меня.

Другой Нейман, которого я хотела бы узнать. Если он позволит и больше не уйдёт в непробиваемый панцирь, которым отгородился от всех. Я робко мечтала, что я – исключение.

Ночью он пришёл ко мне в комнату. Поздно, когда дом затих и погрузился в дрёму.

– Хотел сводить тебя на крышу, посмотреть на звёзды. Но погода испортилась. Тучи, и снег пошёл.

– Ну и ладно, – не огорчилась я. – Звёзды тем и хороши, что далеки. А у нас будет ещё возможность однажды ими полюбоваться.