– У тебя тогда груди не было, – ласково объяснил Олег.

В свои двадцать лет он был старее, чем Дима в сорок один. Он не любил, – по словам Андрюши, – говорить о том, через что прошел на войне. Но я уже сама догадалась по поседевшим вискам. И было больно, до тошноты, до боли в сердце, до вывернутых кишок. Я думала о собственных сыновьях. О том, что им еще, быть может, предстоит. О том, от чего ни я, ни Дима не сумеем их защитить.

– Окей, ну а ты чего во все это дерьмо полез? – отвлек его Дима. – Тебе заняться нечем? В войнушку не наигрался? Почему ты сразу же не пришел ко мне?!

– Чтоб ты меня пристрелил?

– Я бы никогда этого не сделал. Я бы выслушал.

– Допустим, но что с того? Тогда я не знал, кто и что за этим стоит. И я по-прежнему хотел на тебя работать, – упрямо сказал Олег. – Я думал: щас, соберу доказательств, пойду к тебе. Авария все планы смешала.

– Да, ну?..

– Нет, правда. Когда его жена опять без мыла полезла к Ангеле в жопу, я сразу с Кротким поговорил. Ангела тоже не понимала, что на Ирку нашло, но ты был так занят: ревновал к Соне. Хотя там секса было на пять минут и остальное – лишь обнимашки. Андрей ведь жил с ними. И он всю эту их «любовь» наблюдал. А что до Ирки, Андрей сам лично слышал и много раз, как она твою жену пыталась против Макса настроить. Ангела тебе говорила, Кроткий тебе говорил, что на него бочку катят, я говорил… А ты что всем отвечал? «Ребята, живите дружно!» Ты меня, вообще, всерьез не воспринимаешь!

– Ты в зеркало себя давно видел? – поинтересовался Дима. – Ты свои глаза стеклянные малолетнего торчка, видел? Как тебя вообще воспринимать всерьез?

– Я под тебя кошу, – совершенно серьезно ответил Олег, но Дима решил, что это – прикол такой и весело рассмеялся. Мы только переглянулись и быстро опустили глаза: по мне, так у Олега здорово выходило. Очень даже похоже.

– Смешно! – сообщил Кан, когда насмеялся и мы как-то не решились сказать ему, что пасынок отнюдь не шутил.

– Ты сам говорил: чем ты кажешься отмороженнее, тем больше тебя боятся.

– А еще я тебе говорил: иди в институт, Олега. Учись, человеком станешь. Почему ты этого не услышал?

Он презрительно скривил красивые губы.

– Да че ты начинаешь? – гундящий голос звучал почти по-мальчишески. – Какой институт? Я хочу на тебя работать.

– Кем? Няней?

Кажется, то, каким образом ребята пасынка вернули мне шубы и драгоценности, Дима тоже не одобрял. Мол, не обязательно было бить старушку ногами. Он вообще так себя вел, словно прокурором заделался. Видимо, успел поклясться в чем-то, пока кувыркался с машиной по трассе.

И теперь выполнял.

– Главным по безопасности, – сообщил Олег. – У меня задумка по своей базе охранную конторку открыть. Слежение, все дела. И охрана… Нормальная.

– Я хочу отойти от этого дерьма, – в сотый раз сказал Дима. – Ты слышишь меня?