— Ой, защитница морали нашлася! Да весь квартал видал, как мамочка с сыночком в кустах кувыркалася! А теперь он зарится на мою падчерицу. А я и рада её сбагрить. Она к вашей семейке в самый раз. Ах, ты ж, дрянь! — Рехина вовремя присела — Бьянка запустила в неё бутылкой. Мимо. Упав на землю, бутылка разбилась вдребезги.
— Ты, гнида, не лезь в мою личную жизнь, — почесала Бьянка немытую голову.
— Сама ты гнида! Я те ща рожу-то разукрашу! — вздыбилась Рехина, бросаясь в атаку. — Я, может, и не святоша, но своих мужиков не травлю и со своими детьми не сплю!!!
Земля ходила ходуном. Упав, женщины кувыркались в пыли, как две собаки в борьбе за кость. Обрывки волос и одежды летели по сторонам. А зеваки любовались картиной. Никто не вступался, а иные даже присвистывали.
— Кошмар какой-то, — вполголоса сказала Фэр.
Она испытывала омерзение. Трущоба — самое дно жизни, а уровень развития этих людей ниже, чем у неандертальцев. Джерри молчал, но лицо его, позеленев, цветом сочеталось с глазами.
Наконец в драку вмешались двое мужчин — пожилой и молодой. Сквозь вопли Фэр разобрала: молодой, которого звали Хосе Луисом, — сын Бьянки. Ему можно было дать и восемнадцать лет, и сорок. А пожилой — новый муж Рехины.
Хосе Луис еле держался на ногах — пьян был не меньше матери. Грубо толкнув, он увёл её с места бойни. Бьянка, спотыкаясь, шла вперёд. Сын ковылял за ней, наступая себе на шнурки. Обойдя зевак, Бьянка чуть не налетела на Джерри и Фэр. Джерри так шарахнулся от неё, будто увидел морское чудище. Трижды икнув, она подняла глаза. Уставилась тупым, ничего незначащим взглядом.
— Надо ж, какой красавчик в наших краях, — пробухтела Бьянка. — Я такого тут и не видала никоды! Откуда ж это ты к нам свалился? Бабла дай что ль, птенчик. С таким личиком и шмотками ты, сразу видать, богатей. Пожалей бедную женщину! А то ведь я ж помру! Опохмелиться во как надо! — она провела рукой по горлу, что означало: водки ей много никогда не бывает. Пошаталась и рухнула на землю.
И тут, к шоку Фэр, Джерри стремительно кинулся прочь. Бегом. Она — за ним.
— Джерри! Стой, ты куда? — уцепилась за него Фернанда. Увидела смертельно бледное лицо, застрявшие на ресницах слёзы. — Что случилось?
— Ничего. Я хочу отсюда уйти.
— Не думала, что ты такой чувствительный и от сцены пьяной драки впадёшь в панику, — ухмыльнулась Фэр. — А как же Айлин? Что же мы зря притащились сюда, раз ты хочешь сбежать, ничего не сделав? А донья Нильда расстроилась, хотя Айлин лучше тут, среди себе подобных.
Смерив её каким-то затравленным взглядом, Джерри встряхнулся, как Дамас после купания в ванной, и, обогнав Фернанду, возвратился к дому Рехины.
Истошно вопя, Бьянка ползала по земле. Рядом, еле перебирая ногами, топтался её сынок.
— Парень, ты это, пардон муа, — выдал он, присев в реверансе. — Мать моя чуток того. Слышь, старуха, пошли отседова! — кое-как поставив Бьянку на ноги, Хосе Луис увёл её.
Она ещё трижды падала, за что была названа неповоротливой каракатицей. Хосе Луис пинал её ногой, желая ей сдохнуть в какой-нибудь яме. А Джерри обжигал их спины взглядом дикого кота, угодившего в болото с крокодилами.
— Ну и гадюшник! — скривилась Фернанда. — Давай быстрее с этой тёткой поболтаем и уйдём, пока нашего таксиста не убили, — она дёрнула Джерри за локоть.
Когда зеваки разошлись и улица опустела, Джерри и Фэр постучали в дверь.
— Ну чего ещё надо-то, ась?! Я ж всё те сказанула, Бьянка, дочь проститутки! — Рехина снова вывалилась на порог. Но, узрев гостей, приосанилась. — Ой, извиняюся, я вас чуток перепутала кой с кем. Вы кто будете?