Фернанда озиралась по сторонам, ища человека, который бы им помог. Фред растерянно стоял рядом. Ещё один беспомощный на её голову! К счастью, компанию приметил проходивший мимо официант.

— Я могу вам помочь, сеньоры?

— Да, нам нужен свободный столик! Нас пятеро! — громко крикнула Фэр. Официант махнул рукой, велев следовать за ним.

Место оказалось удачным. Столик находился у лестницы, что вела наверх, в паб. С перил свисали вьющиеся лианы, а в углу журчал фонтан. Танцпол отсюда был виден частично, зато открывался панорамный вид на сцену.

Вдали располагался бар, подсвеченный неоновой лампой, подстать софитам, что меняли цвета с розового на синий, с красного на фиолетовый. Фернанда оценила обстановку положительно. Не сходя с места, она сможет наблюдать и за сценой, и за диджеем, и за барменом.

Диджей — мулат с дредами на голове — сидел на импровизированном балкончике-кране над танцполом, увлечённый сменой и микшированием треков. Бармен, парень накаченный и татуированный, Фернанде визуально не понравился — волосы у него были зелёного цвета. Он смешивал коктейли, жонглируя бутылочками.

Когда Фэр засекла комиссара Гальяно, едва не захохотала в голос. Так она и знала, что этот чудик чего-нибудь отмочит! Котелок, трость, бабочка, доисторический полосатый костюм, явно вытащенный из дедушкиного сундука и погрызанный молью. Подкручивая кончики усов наверх, он воображал себя Эркюлем Пуаро. Это он так не привлекает внимания. Ну и ну!

Фернанду комиссар увидел. Подмигнул и поднял два больших пальца вверх, давая понять: она выглядит клёво. На душе стало легче, и Фэр перевела дух.

Еду компания выбрала лёгкую: салаты, фрукты, канапе — крохотные бутербродики на шпажках — и коктейли. Алкоголь Фэр пить не стала и девочкам запретила. Фред, не склонный к дебошам и распитию спиртного, последовал их примеру. Но, пока все потягивали из трубочек фруктовые и молочные коктейли, Вирхиния, заказав Лонг Айленд [1], сразу же наклюкалась и громко объявила, что хочет танцев и секса.

На сцене артисты сменяли друг к друга, но их имена и песни Фэр не знала. Музыкальные каналы она не смотрела и новинки поп-индустрии не отслеживала, и была разочарована, ожидая встретить знаменитостей покруче. А Вирхиния вообще скуксилась, пыхтя, что среди этих мальчиков ловить ей некого, и заказала ещё пару горячительных коктейлей. Фернанда попыталась её остановить — куда там. Вирхиния не реагировала, вопя, что хочет напиться и сдохнуть. Зато Агустина с Сэси, похоже, знали многих артистов — тут были их кумиры, чью музыку они слушали сутками. Каждый раз, как на сцене появлялся кто-то новый, девчонки взвизгивали от восторга, привлекая внимание соседей по столикам.

Наконец ЭмСи — паренёк в мешковатых джинсах-бэгги с карманами — вызвал на сцену виновника торжества — светловолосого мужчину с густо накрашенными глазами, модной стрижкой а-ля «забыл расчесаться с утра», пирсингом на губе и с длиннющей серьгой в ухе. Рваные джинсы его висели лохмотьями. На голое тело был надет лайкровый чёрный жилет, весь усыпанный стразами Сваровски. Если б ЭмСи не говорил о хозяине вечера в мужском роде, Фэр не поняла бы, какого он пола.

— Давайте ещё раз поприветствуем нашего именинника! — выкрикивал нараспев ЭмСи. — Прошу любить и жаловать: наш дорогой Энеас Арайя!

Раздались овации. Кое-как перемещаясь в космических ботах на здоровенных платформах, Энеас раскланивался и выкрикивал в микрофон жеманным голоском:

— Спасибочки, мои котятки! Спасибочки всем за этот очуменный вечер! Это зашибиссимо!

— Какой отталкивающий тип, — сказал Фред.

— Эх, ты, деревня! — скривилась Агустина. — Ничего ты не понимаешь, Адальфредо Муньос. Это же Энеас Арайя — самый крутой и гламурный стилист всех времён и народов.

— Он такой классный! Сейчас это самый популярный стилист в Байресе, — подтвердила Сэси. — Все, даже именитые звёзды, мечтают попасть в его руки!

— Педик что ли? — выдала Вирхиния, затягиваясь очередной сигаретой.

Фернанда хотела на неё шикнуть, но возглас Вирхинии, похоже, услышали только они с Фредом, что покраснел до корней волос. Агус и Сэси же шушукались, тыча пальцами в сцену.

А Энеас уже сэлфился на фоне прожекторов, талдыча как попугай: «Очуметь, я в ауте!». Притворно закатывал глаза и раздавал воздушные поцелуйчики.